БЕРДСЛЕЙ Обри Винсент

19.02.2011 Носовский Сергей Павлович

Размышляя в одном из писем о современной живописи, Бердслей писал: «Как мало сейчас понимается важность линии! Именно это чувство гармонии линии выгодно отличало старых мастеров от современных. Похоже, нынешние художники стремятся достичь гармонии одного только цвета».

19.02.2011 Мартыненко Ольга

один из виднейших представителей английского эстетического движения 1890-х гг. Родился в Брайтоне, графство Суссекс в семье Винсента Пола Бёрдсли, чьими родственниками были состоятельные лондонские ювелиры, и Элен Агнес Питт, которая происходила из семьи врачей. Несколько поколений в семье отца страдали от туберкулёза. В 1879 году семилетнему Обри поставили аналогичный диагноз. Кроме того, лекгомысленный отец вскоре после свадьбы промотал все семейные деньги и, так как он из-за болезни не мог заниматься постоянным трудом, матери, которую Обри боготворил, пришлось зарабатывать на жизнь работой гувернантки с преподаванием музыки и французского языка. В семье рано поняли, что их сын - вундеркинд. Рисовать он начал с четырёх лет, под влиянием матери рано пристрастился к английской и французской литературе, благодаря её урокам музыки он осознал свой незаурядный талант. При поддержке нескольких аристократических семей он занимался с известными пианистами и, как результат, в 11 лет сочинял музыку и стихи, которые отличались редким изяществом, а с марта 1881 года (переезд в Лондон) вместе с сестрой Мейбел (впоследствии она стала актрисой) давал концерты, на которые собирались до 3000 человек. После возвращения в родной Брайтон он также находит поддержку своим талантам, ставит на школьной сцене спектакли, некоторые из которых привлекают внимание театральных критиков. Покинув школу, Обри сначала поступает чертёжником в студию одного лондонского архитектора, а в возрасте семнадцати лет определяется на службу клерком в лондонское страховое общество “The Guardian Life and Fire Insurance”. Однако службу и любительские спектакли приходится бросить: осенью юноша начал кашлять кровью. Именно в это время из всех видов искусства Бердслей отдаёт предпочтение изобразительному. Несмотря на болезнь, некоторое время он посещает уроки в Вестминстерской художественной школе у профессора Ф. Брауна по совету Эдварда Бёрн-Джонса (Edward Burne-Jones), который, кстати, познакомил его с Оскаром Уайльдом (Oscar Wilde). Однако всего в искусстве он добился самостоятельно, и поэтому считается гениальным самоучкой. Он дорожил своей репутацией меломана и библиофила. Его любовно собранная огромная библиотека восхищала, как и блестящее знание коллекций Британского музея и Национальной галереи. Обри Бёрдсли в оригинале читал греческих и латинских авторов и "часто поражал учёных остротой восприятия всех тонкостей", как писал о нём современник. Слава настигла его в 1892 году, когда он по заказу издателя Джона Дента выполнил серию иллюстраций к роману сэра Томаса Мэлори (Thomas Malory) «Смерть Артура». Одной из отличительных черт его работ являлась утончённая эротичность. "Как цветы, взлелеянные рукой знатока в стеклянных оранжереях с искусственной влагой (...) отрава слишком тонких курений и слишком изысканных форм", - описал их в своём эссе критик Сергей Маковский, который одним из первых открыл Бёрдсли русской публике. Поэтому часто существовало два их варианта: первоначальный и утверждённый цензурой. По той же причине обыватели часто воспринимали его неадекватно: «сеятелем общественного разврата», гомосексуалистом и соблазнителем собственной сестры Мейбел. Сознавая это, Бёрдсли неоднократно замечал, что «У французских полицейских существуют серьёзные сомнения относительно моего пола». И тут же добавлял, что все сомневающиеся «могут прийти и убедиться в нём лично» - впрочем, это было ответом на статью в газете “St. Paul” полную грубых намёков. Но он с восторгом говорил о художниках и писателях, совершенно враждебных к его устремлениям. В 1894 году Обри становится художественным редактором журнала «The yellow book» («Жёлтая книга»), который приобрел популярность как сборник работ талантливых писателей, поэтов, художников, преимущественно гомоэротической направленности. Член Клуба Гедонистов, один из «королей дендизма», носящий в петлице увядшую розу, своим поведением он культивировал скандал. Он произошёл, тесно связанный с трагедией Оскара Уайльда. Когда в 1895 году обвинённый в гомосексуальной связи он отправился в тюрьму, то взял с собой какую-то книгу жёлтого цвета. Комментировавший это журналист по ошибке написал “the yellow book” вместо “a yellow book”. Для викторианской Англии этого хватило, чтоб закрыть издание. Так Бёрдсли остался без средств к существованию. На самом деле о личной жизни Бёрдсли доподлинно ничего неизвестно. Она скрывалась за вежливыми письмами и чудачествами меломана, музицирующего за роялем "в четыре руки" со скелетом. Действительно, гостями его гостиной, увешанной японскими эротическими эстампами, были Оскар Уайльд, Роберт Росс, Альфред Дуглас (Боузи), Пьер Луи, Джон Грей, известные своей ориентацией. Его лучшим другом был поэт-теоретик гомосексуализма Андре Раффалович, чью книгу стихотворений «Нить и тропа» он проиллюстрировал в 1895 году. Однако нет ни одного документального свидетельства, опровергающего или доказывающего гомосексуальность художника. Издатель «Жёлтой книги» Джон Лэйн заметил однажды, что «Бёрдсли немало пострадал от слишком поспешной оценки его искусства». С 1894 по 1896 год (в это время к нему приходит невиданный успех после публикации 16 иллюстраций к уайльдовской «Саломее») его самочувствие резко ухудшается – и тогда создаются мрачные рисунки к «Падению Дома Ашеров» Эдгара По (1895). Сначала Обри думает о том, как бы выздороветь, потом – как почувствовать себя немного лучше, и, наконец, - прожить ещё хоть один месяц. «Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…» писал он Раффаловичу в это время. 31 марта 1897 года Бёрдсли был принят в лоно католической церкви. «Среди наиболее близких его друзей при жизни числились англиканские пасторы и католические священники, которые отдавали должное искренности и глубине его веры»… Он получает то, о чём страстно молил: ещё год жизни. За это время он создал цикл иллюстраций к комедии нравов «Вольпоне» Бена Джонсона, которые ознаменовали собой начало нового стиля. В это время он постоянно перечитывает произведения Блеза Паскаля (Blaise Pascal) и пишет Раффаловичу: «Он [Паскаль] понял, что, став христианином, творческий человек должен принести в жертву свой дар, как Магдалина жертвует своей красотой». Последним его пристанищем стал «лимонный рай» Ментона на берегу Средиземного моря. Уже прикованный к постели, он в письме заклинал своего друга-издателя Леонарда Смитерса «уничтожить все экземпляры «Лисистраты» и неприличных рисунков и гравировальные доски к ним». К счастью, эта просьба не была исполнена. 16 марта 1898 года в Ментоне (Франция) в полном сознании, в присутствии матери и сестры, которым он поручил передать последние приветы многочисленным друзьям, Обри Винсент Бёрдсли скончался. На смерть художника Алджернон Суинберн (Algernon Swinburne) написал это стихотворение (перевод выполнен И. А. Евсой): Возвратись к нам – хотя бы во сне, - Ты, которому равного нет, Ты, кому безразличен вполне Мир земных потрясений и бед. Но любовь, что была внушена Чудным даром, чей свет не потух, - Ты расслышишь. И тронет она Твой свободный и царственный дух.