ПОСТНИКОВ Михаил Михайлович

19.02.2011 Мартыненко Ольга

Последнее публичное выступление М.М.Постникова с комментариями: Последнее выступление Предисловие Сергея Валянского Михаил Михайлович Постников М.М. Постников родился 27 октября 1927 года. В 1945 году он закончил механико-математический факультет МГУ и был оставлен в аспирантуре, но через два года перевёлся в аспирантуру Математического института АН СССР им. В.А. Стеклова. В 1949 году защитил кандидатскую диссертацию и был оставлен на работе в институте, где и проработал до своего последнего дня. В 26 лет Михаил Михайлович стал доктором физико-математических наук. (Кстати, А.Т. Фоменко стал доктором наук в 27 лет, так что в этом их биографии похожи). С 1965 года Постников стал работать по совместительству профессором Кафедры высшей геометрии и топологии мехмата МГУ. В 1967 году ему была присуждена Ленинская премия. М.М. Постников был автором ряда фундаментальных работ в области алгебраической топологии и теории гомотопий. Им написано более пятнадцати учебников и монографий по разным областям математики, подготовлено шестнадцать кандидатов наук, из которых девять стали докторами и один из них – С.П. Новиков, – академиком. В 2005 году М.М. Постникова не стало. Вот такая краткая справка. Но за нею – огромная, насыщенная научной работой жизнь. А для нас жизнь и творчество М.М. Постникова важны ещё и тем, что, не ограничившись математикой, он сделал весьма немало для развития такого направления науки, которое можно назвать "История человечества в естественнонаучном освещении". Именно потому мы поместили в этот, первый номер нашего журнала стенограмму выступления учёного на Конференции, посвящённой 150-летию со дня рождения Н.А. Морозова. Это было последнее публичное выступление в его жизни. Казалось бы, рассказать о том, что сделал для истории Постников очень просто, ведь мы современники и всё происходило на наших глазах. Но даже на этом примере вы увидите, насколько трудно восстанавливать историю. Мы дадим слово нескольким её участникам (самому М.М. Постникову, его ученику С.П. Новикову, А.Т. Фоменко и некоторым другим). А так как и мы были участниками этих событий, то будем давать комментарии, которые, впрочем, не станем выдавать за "абсолютную истину", ведь наше мнение – тоже всего лишь ещё одно субъективное восприятие этих событий. С чего же всё началось? Вот слова М.М. Постникова: "Я познакомился с теорией Морозова году в 65-ом, приобретя в букинистическом магазине на Пушкинской улице семь томов его сочинения "Христос". Прочитав эти тома, я не знал, что думать. С одной стороны всё его изложение было для меня весьма убедительным, но выводы представлялись совершенно бредовыми, полностью противореча всему, что я знал об истории, и в чём я был твёрдо уверен. Я пришёл к выводу, что я не могу найти ошибку в рассуждениях Морозова просто потому, что я не грамотен в истории. И, конечно, любой достаточно квалифицированный историк мне сразу объяснит, почему у Морозова ошибка. Потому что с того момента, как Морозов написал свои книги, прошло уже много десятилетий и, безусловно, его работы были историками обдуманы и опровергнуты. Я был твёрдо в этом уверен и стал спрашивать у моих знакомых историков, но никакого вразумительного ответа – кроме тривиальной ругани – я от них получить не смог". (Здесь и далее цит. по: Математическое образование. № 2, 1997.) Наше примечание. По воспоминаниям академика Н.Н. Моисеева именно он "притащил в Стекловку", где они вместе с Постниковым работали, один из томов "Христа". Михаил Михайлович выпросил эту книгу у него, изучил её и уже после этого купил весь семитомник. (Никита Николаевич рассказывал об этом Д.В. Калюжному в присутствии Е.Э. Ермиловой и тогдашнего ректора МНЭПУ А.С. Степанова). Следует сказать, что работы Н.А. Морозова были тогда вполне доступны, а цена семитомника не превышала месячной профессорской зарплаты. Кроме того, в Ленинской библиотеке эти книги свободно выдавали читателю. "Тут я хочу сказать, что я совсем не хотел ни тогда, ни сейчас как-нибудь развивать идеи Морозова и работать в этом направлении. Моя цель была простая – понять самому, в чём Морозов ошибается, и, получив разъяснения по этому вопросу, я бы успокоился". Чтобы "найти человека, который имеет историческое образование, работает в области истории и знает, как же обстоят дела с измышлениями Морозова, как они опровергаются… я решил читать публичные лекции по теории Морозова, на них будет приходить много народа и среди них рано или поздно появится специалист, который встанет и скажет, что всё, что я говорю со слов Морозова – это бред потому, потому и потому". Но такого так и не произошло. Между тем, готовясь к лекциям, продумывая каждый раз заново все построения Морозова, Постников постепенно пришёл к убеждению, что Морозов во многом прав! Что это вовсе не такой уж и бред, как сначала кажется, и что ошибается не Морозов, а наука история, которая примерно в XVI веке повернула "не туда" в результате работы хронологов Скалигера и Петавиуса. Он прочёл массу исторической литературы и всё больше и больше убеждался в справедливости Морозовской точки зрения. И мы можем подтвердить, что квартира Михаила Михайловича была, по сути, хранилищем книг, мимо которых приходилось протискиваться. Лекции шли, на них ходили как на некую сенсацию, но никакого интереса для самого Постникова они уже не представляли. Разумных дискуссий не получалось, а для себя он всё, что хотел, понял. И он прекратил эту деятельность. Но след в обществе остался, и позже, когда стали печататься работы по так называемой "Новой хронологии", многие вспоминали, что что-то подобное они уже слышали на лекциях в конце 1960-х годов. Здесь надо заметить, что книги Н.А. Морозова были у многих, особенно в академической среде; были они и у историков, но считалось плохим тоном сообщать об этом другим, так как "общество" не одобряло этого. Например, академик С.П. Новиков в своей работе "Математики – Геростраты истории?" сообщает, что ещё в 1950-х годах, будучи ребёнком, он бывал дома у ставшего впоследствии одним из основателей советской кибернетики А.А. Ляпунова, где ему и рассказали о работах Морозова по истории. А его отец, академик П.С. Новиков, возмутился таким поведением Ляпунова и сделал последнему выговор. С.П. Новиков, ученик Постникова, стал член-корреспондентом АН СССР в 28 лет. Возможно, это плохо повлияло на его самокритичность. Если прочесть его статью "Математики – Геростраты истории?", то невольно вспоминается письмо Хлестакова, в котором сообщается, что здесь один порядочный человек – почтмейстер, да и тот свинья. Вот отзыв Новикова о своём учителе Постникове: "Я изучал Топологию в его семинаре, начиная с 1956 года. Он был очень компетентен в Топологии тогда, хотя уже через 2 года мы поняли, что Постников (которому было всего 30 лет) уже в прошлом как блестящий учёный. Видимо, душа его искала нового пути, жаждала блеска новой славы. И он нашёл себе новый путь к 1967 году – Морозовщину". (Природа, 1997 г., № 2). Второй этап продвижения идей Морозова связан с именем А.Т. Фоменко. Прослушав публичные выступления Постникова, Фоменко обратился к нему с просьбой прочитать курс лекций по теории Морозова группе товарищей. Михаил Михайлович подготовил и провёл пятидесятичасовой курс, который читался у него дома по воскресеньям для десяти-двенадцати слушателей. Все лекции были записаны на магнитофон, и Фоменко с Мищенко, ещё одним постоянным слушателем лекций, на основе расшифровки записи составили конспект, а на его базе – некий текст, и принесли его Постникову для ознакомления. Этот текст Михаилу Михайловичу не понравился, и он решил его отредактировать. Но теперь получившийся у него текст не устроил Мищенко и Фоменко. "Тогда после нескольких тяжёлых сцен, – пишет Постников, – мы пришли к компромиссу и решили, что текст, который я переклеил, остаётся у меня, а они получают исходный текст, правда в разрезанном виде, но вполне восстанавливаемый. На этом мы разошлись, условившись, что каждая сторона может со своим текстом делать всё, что хочет. У меня в отношении полученного текста не было никаких планов, и я решил, что пусть он пока полежит, а дальше будет видно... После этого мне стало известно, что Фоменко, Мищенко и Никитин организовали некий семинар в Университете, где стали продумывать и дальше развивать это направление. Я хочу подчеркнуть, что я в этой деятельности никакого участия не принимал, потому что по моему мнению это дело не математиков, а историков… В это время Фоменко придумал довольно хитрые статистические схемы для обнаружения так называемых дублетов. Я продумал его математику, она несложная, но использует такие понятия, как n-мерное евклидово пространство и тому подобные, абсолютно недоступные историкам… На первый взгляд это действительно строгий математический аппарат для обнаружения дублетов или чего-то похожего. Но когда я покопался глубже, то наткнулся на фразы типа: "А теперь давайте примем этот параметр равным 1,5". Вопрос – почему именно эти значения параметра надо принять? Я спросил Фоменко, и он сказал: "Ну потому, что так тогда хорошо получается". Я ответил, что рано или поздно возмущённые историки найдут хорошего математика, который в этом разберётся и ткнет носом, что вот, пожалуйста, ниоткуда взялись какие-то числа, явно для того, чтобы подогнать результат под ответ. В этот момент мы друг друга перестали понимать. Я заявил, что всё это применение математики здесь совершенно не нужно, поскольку и так ясно, что, скажем, дублеты, которые нашёл Морозов, очевидны и без всякой математики, по здравому смыслу, и ни один историк не сможет отрицать их существование потому, что там какая-то непонятная математика". В конце 1970-х во время болезни, когда Постников попал на два месяца в больницу, он вернулся к оставшейся у него редакции текста Фоменко-Мищенко, то есть, по сути, к конспекту его собственной лекции. На 90 % это было простое переосмысливание, переписывание работы Морозова. Те, кто читал "Христа" знают, что первое желание после его прочтения – немедленно переписать этот текст, освободив его от повторов. Дело в том, что работа Морозова готовилась к печати сразу же после революции. Его читателем должен был стать "освобождённый народ", те, кто, возможно, только вчера выучился читать. Такие люди, обнаружив, например, отсылку к таблице, которая была опубликована многими страницами ранее, не будут обращаться к ней просто потому, что не имеют опыта чтения научных текстов. А из-за этого будет не критическое восприятие, а формальное освоение текста. Это чисто психологический момент. В качестве сходного примера: точно также люди, хорошо знакомые с театром, не могли воспринимать "кинематографический язык" сразу после появления кинематографа. При появлении на экране сцен, снятых крупным планом, они начинали визжать, топать и кричать: "Покажите ноги!" Понадобилось время и опыт, чтобы люди научились воспринимать крупные планы и следить за смыслом повествования, не отвлекаясь на технику исполнения. Морозов такие "моменты" хорошо понимал и, чтобы всё было перед глазами читателя, трудолюбиво помещал в нужном месте эту таблицу ещё раз. А таблиц, рисунков и повторных объяснений у него было много. Поэтому созданный Постниковым на основе книг Морозова существенно более динамичный текст оказался очень полезной вещью, ведь удалось разместить без малого семь тысяч страниц Морозовской работы в небольших трёх томах. Они все вместе были меньше, чем один том Морозова. Про эту работу Постникова узнал академик Е.П. Велихов и предложил ему обсудить её на отделении истории АН СССР, предварительно "разбив" трёхтомник на несколько брошюр и размножив их в ИНИОН в двадцати экземплярах. Опять предоставим слово М.М. Постникову: "Было устроено заседание отделения с обсуждением. Но всё кончилось, конечно, катастрофично, потому что историки раздали шести аспирантам шесть томов моего текста, которые читали тома отдельно, хотя они имеют непосредственную связь, являясь продолжением один другого, естественно, что читающий пятый том просто не понимал, о чём, собственно говоря, идёт речь. И когда они рассказывали свои впечатления, то это было весьма убогое зрелище. И диалог на этом заседании, вёл его Бромлей, оказался разговором двух глухих. В общем, никакого контакта не получилось, но всё происходило на очень высоком уровне академической вежливости со взаимным расшаркиванием. Правда, какой-то мужик, археолог-практик, послушав моё выступление, вдруг заорал: "Какого чёрта вы их слушаете! Гнать их в шею надо!" Но его быстро взяли под белы ручки и вывели, а обсуждение продолжалось. Ну, понятно, публика боялась Велихова. На этом всё и кончилось. Я слышал, что потом, через несколько месяцев, опять устроили заседание, на котором говорилось, что Постников дискредитирует советскую науку, и не надо ли послать в ВАК рекомендацию о лишении его звания профессора и доктора наук, но решили этого не делать. Одновременно, или около этого времени, ко мне пришёл Фоменко и предложил: "Надо, Михаил Михайлович, что-то напечатать". Теперь я думаю, что он ко мне пришёл просто потому, что тогда его административной силы было недостаточно, чтобы самому пробить печатание, а с моей помощью он надеялся это сделать. Мы составили некий текст и сумели его действительно в виде препринта опубликовать, сто штук, кажется, или двести. (Постников М.М., Фоменко А.Т. Новые методики статистического анализа нарративно-цифрового материала древней истории. Предварительная публикация. Препринт. Научный совет по комплексной проблеме "Кибернетика", АН СССР. М.: 1980, – примечание С.В.) Это вызвало шум в исторических кругах и появилось несколько ругательных рецензий в журнале "Вестник древней истории", в журнале "Вестник истории" и других. При этом упоминалась в основном моя фамилия, что, между прочим, я хочу подчеркнуть, неверно, потому что инициатором всего этого был Фоменко, у которого к этому времени уже, по-видимому, было несколько больших рукописей, которые он сейчас публикует (конечно, надо думать, в переработанном виде). После того, как слух об этих дискуссиях и статьях распространился по Москве, ко мне приходили киношники и телевизионщики, предлагавшие организовать документальный фильм или интервью по этим вопросам. Но всё это резко прекращалось на уровне ЦК. Приходили и из журналов – нельзя ли статью... В конце концов, удалось напечатать статью в журнале "Техника и наука". Я тут вынужден был писать несколько категоричнее, чем я на самом деле думал, иначе редакция статью бы просто не приняла. И, кроме того, для того, чтобы вообще оправдать, почему, собственно говоря, я об этом пишу, я написал во врезке (между прочим, я сейчас точно не помню, но думаю, что под давлением редакции, но, конечно, я и сам – забыв о характере Фоменко – отнёсся к этому легкомысленно), что Фоменко и Мищенко, которых я тщательно цитировал, развивают теорию Морозова дальше под моим руководством". Тут М.М. Постников не вполне точен. О "руководстве" речи не шло. Постников просто сообщил, что Фоменко и Мищенко занялись этой работой по его, Постникова, инициативе. Что было, по большому счёту, правдой. Вот эта врезка в статье "Величайшая мистификация в истории?" ("Техника и наука", 1982, № 7; "криминальное" предложение нами выделено): "Основной тезис Морозова состоял в том, что вся наша информация о древнем мире недостоверна и является фантастическим отражением каких-то средневековых событий. В поддержку этой идеи Морозов указал на целый ряд поразительных параллелизмов между античной и средневековой историями, но возможность случайных совпадений, на которых настаивали профессиональные историки, им исключена не была. Чтобы решить, прав ли Морозов, нужно было найти в этих параллелизмах систему и доказать их статистическую значимость. Этим и занялись, по моей инициативе, несколько лет назад доктора физ.-мат. наук А. Мищенко и А. Фоменко. Полученные ими результаты не только полностью подтвердили гипотезу Морозова, но и позволили существенно её конкретизировать. В этой статье я попытаюсь не столько изложить новонайденные математико-статистические методики, сколько рассказать об основных выводах Морозова, подкреплённых новыми методиками. М. ПОСТНИКОВ, д-р физ.-мат. наук, профессор, лауреат Ленинской премии". …Продолжим рассказ М.М. Постникова: "Эта несчастная оговорка "под моим руководством" вызвала бурю негодования у Фоменко, который чрезвычайно следит за своими приоритетами. И он отправил письмо в ЦК, в котором писал, что Постников ничего не понимает, что на самом деле у него не научный подход, а научный подход только у меня, до меня этим занимался Морозов, но он вообще мало что сделал, а всё сделал я, и прочее в таком духе. Нужно сказать, что моя статья была опубликована без акта эксперта-рецензента, помимо всех официальных инстанций. Поэтому её публикация была для ЦК неожиданностью. В отделе печати ЦК, по-видимому, долго думали, что же делать. Разогнать редакцию, обвинить Постникова или реагировать как-то иначе. И письмо Фоменко в ЦК стало для них манной небесной. Они потребовали, чтобы письмо Фоменко было опубликовано в том же журнале как опровержение, что и было сделано. Прервём ненадолго рассказ Постникова, чтобы привести здесь ответ Фоменко, статью "К вопросу о мистификациях" ("Техника и наука", 1982, № 11). А. ФОМЕНКО. доктор физико-математических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова: "В седьмом номере журнала "Техника и наука" за 1982 г. опубликована статья М.М. Постникова "Величайшая мистификация в истории?", в которой упоминается о некоторых фрагментах моих исследований в области прикладной статистики и хронологии. Полный список публикаций последних лет, посвящённых указанной тематике, состоит из совместной публикации М.М. Постникова и автора [14], а также из семи работ автора [2] – [8]. Препринт [14] был предварительной публикацией, вкратце описывавшей некоторые начальные результаты в разработке новых методик датирования. Эта статья подводила итог первоначальному этапу исследований и завершила его. Продолжая исследования в этом направлении, автор настоящей статьи обнаружил, что предложенные [14] методы явно недостаточны для глубокого анализа проблемы обоснования хронологии. Оказалось, что исследуемая проблема существенно сложнее и многограннее, чем это представлялось на первом этапе исследования. Как это часто бывает в начале разработки сложной научной проблемы, первые результаты, их интерпретация и гипотезы оказались недостаточно обоснованными, а в некоторых случаях – даже ошибочными и потребовали кардинальных изменений. В связи с этим автор выполнил новую серию исследований, результаты которых существенно отличаются от предварительных гипотез, сформулированных в [14], и были опубликованы в [2] – [8]. Точка зрения автора, изложенная в этих работах, во многих пунктах также кардинально отличается от позиции, изложенной в [14]. Таким образом, препринт [14] ни в коем случае не даёт представления о содержании и результатах исследований по данной тематике, имеющихся на сегодняшний день. Именно поэтому в настоящей статье автор исходит из результатов [2] – [8], рассматривая их как основные. М.М. Постников полностью игнорировал научные факты, установленные в этих публикациях, и приписал мне "заслугу" окончательного доказательства абсурдного тезиса об абсолютной фальсифицированности всей древней истории вплоть до IV в. н.э., выполненного, якобы по его, М.М. Постникова, инициативе. Тем самым содержание и результаты исследований, выполненных мною в течение нескольких лет, были извращены. Никакого намёка на подобное "доказательство" не содержится даже в предварительной публикации [14]. Более того, и это главное, пропагандируя "доказательства" абсурдных утверждений и создавая атмосферу сенсации вокруг данного круга научных проблем, автор "Величайшей мистификации..." наносит серьёзный ущерб целому направлению научных исследований, связанных с уточнением хронологии древности и разработкой для этой цели новых методов анализа хронографического материала. Цель эта должна, по моему мнению, заключаться не в механическом повторении различных гипотез, а в исследовании древней хронологии, отвечающем современным требованиям. Естественное желание восстановить научную истину побуждает меня выступить с ответной статьей". (Вот те работы, на которые ссылается А.Т. Фоменко: 2. Фоменко А.Т. Некоторые статистические закономерности распределения плотности информации в текстах со шкалой. Сборник "Семиотика и информатика". – М., вып.15,1980, с.99-124. 3. Фоменко А.Т. О расчете второй производной лунной элонгации. – Сборник "Проблемы механики управляемого движения. Иерархические системы". – Межвузовский сборник научных трудов. Пермь, 1980, с.161-166. 4. Фоменко А.Т. Информативные функции и связанные с ними статистические закономерности. Тезисы докладов 3-й Международной вильнюсской конференции по теории вероятностей и математической статистике. Т. 2. – Вильнюс, 1981, с. 211-212. Ин-т математики и кибернетики АН Литовской ССР. 5. Фоменко А.Т. Методика распознавания дубликатов и некоторые приложения. Доклады Академии наук СССР. Т. 258, N 6, с.1326-1330. 6. Фоменко А.Т. О свойствах второй производной лунной элонгации и связанных с ней статистических закономерностях. – "Вопросы вычислительной и прикладной математики", Сборник научных трудов. Редакционно-из-дательский совет Академии наук Узбекской ССР, Ташкент, 1981, вып. 63. с. 136-150. 7. А.Т. Fomenko. The jump of the second derivative of the Moon`s elongation. Celestial Mechanics, 1981. v.25. pp.33-40. 8. Фоменко А.Т. Новые экспериментально-статистические методики датирования древних событий и приложения к глобальной хронологии древнего и средневекового мира. Препринт, М., 1981. 14. Постников М.М., Фоменко А.Т. Новые методики статистического анализа нарративно-цифрового материала древней истории. Предварительная публикация. Препринт. Научный совет по комплексной проблеме "Кибернетика", АН СССР. М., 1980.) Опять Постников: "Я пытался как-нибудь ответить на эту статью, но мне сказали: не рыпайся, хуже будет. И в это же время эта статья пришла в КГБ, и эта организация тоже обратила внимание на эту деятельность. Меня даже вызывали в КГБ, но это сейчас уже мало интересно, разве только с целью показать, как тогда обстояли дела, об этом очень много сейчас неправильно говорят. И целый год ещё журнал публиковал статьи на эту тему, в частности и мою статью о радиоуглеродном методе, но под псевдонимом. Все статьи (целого ряда авторов) были с техническим уклоном, как для конспирации (имя Морозова вообще не упоминалось), так и в связи с общим направлением журнала. Потом всё это постепенно сошло на нет. На этом все мои дела в этой области кончились. Я ещё раз подчёркиваю, что когда для себя я убедился в том, что в основном Морозов прав, и составил себе в голове некое представление о том, что на самом деле происходило в античное время, я был полностью удовлетворён, и заниматься далее историей не планировал. А специально пропагандировать теорию Морозова или как-нибудь её развивать, я считал и считаю не моим делом, а делом историков". А вот как описывает произошедшую научную перепалку С.П. Новиков: "Между Фоменко, Мищенко и Постниковым вскоре возникла ссора. Трудился реально один Фоменко, остальные "примазывались", но хотели делить великое открытие по меньшей мере равноправно, а Постников хотел слыть "лидером", адепты которого уточняют мелочи по его указаниям. Постников отказывался вернуть Фоменке громадную написанную тем рукопись, ловко изображая Фоменко назойливым охотником за содержимым чужого научного кармана. С другой стороны, назревала реакция главных историков. Фоменко начал маневрировать, смягчать наиболее острые утверждения, отрекаться от опровержения истории, стремясь перевести всё в русло невинного статистического анализа источников, без каких-либо далеко идущих выводов. Много других причин (включая аспекты порядочности) привели Мищенко к ссоре с обоими – Постниковым и Фоменко, со многими честными людьми, и в этих аспектах Фоменко держался тогда достойно... В компании "морозовцев" произошло следующее: пользуясь отступлением Фоменко, Постников опубликовал в журнале "Техника молодежи" статью, где он сделал все утверждения о несуществовании древней истории в чёткой форме, приписал все "открытия" себе с указанием на своих адептов, уточняющих детали. Три академика-историка с большим партийно-идеологическим "весом" в ЦК – Рыбаков, Бромлей и кто-то ещё (я забыл) – написали резкое письмо в ЦК, призывая закрыть Морозовщину коммунистическими методами, а Фоменко и Постникову запретить преподавание. Фоменко бегал объясняться в ЦК. Он рассказывал мне, как один крупный чиновник из отдела науки и образования ЦК сказал ему дружественно: "Мне абсолютно безразлично, когда именно убили Юлия Цезаря"… Этот чиновник, как говорил Фоменко, позвонил в "Технику Молодежи" и "посоветовал" им опубликовать опровержение Фоменко на статью Постникова…" (Природа, 1997 г., № 2). Как пример "реакции главных историков" на работы М.М. Постникова и Н.А. Морозова приведём статью Горфункеля А.X. "О попытке закрыть историю (отзыв о работе М.М. Постникова "Введение в критику древней хронологии")". Цит. по: "Проблемы всемирной истории. Сборник статей в честь А.А. Фурсенко", С-П., изд. "Дмитрий Булавин", 2000. Итак: "Хотя М.М. Постников является математиком, в своём сочинении он выступает в качестве историка, и сочинение его подлежит оценке с точки зрения принципов и методологии исторического исследования. Речь идёт не о применении математических методов, уже доказавших в определённых УСЛОВИЯХ свою правомерность и плодотворность, а о характере использования предложенных Н.А. Морозовым и М.М. Постниковым методов. Спор идёт не между историками и математиками, а между историками; различия касаются преимущественно уровня профессиональной подготовки". Если перевести на русский язык, критик говорит: "Я знаю официально признанных правдивыми источников больше, чем математики, поэтому я и прав". А Постников и Морозов пытаются восстановить то, что было, с помощью источников, достоверность которых объективно не может быть проверенной, зато вполне научными методами, не укладывающимися в рамки исторической науки. А вот это до историков не очень доходит. Ведь нельзя забывать, что все источники недостоверны. Их "достоверность" лишь субъективное отражение объективной реальности. Но любой человек субъективно отдаёт предпочтение одним источникам перед другими. И он те из них, которые ему ближе, объявляет истинными, а те, которым не доверяет – ложными. Таков подход историка. Научный же подход состоит в том, чтобы на основании исходно неточных источников составить более или менее верную картину. В физике это хорошо известное обстоятельство: все измерения делаются с ошибками, но физики не откидывают те результаты, которые не укладываются в их представления об измеряемой закономерности, а проводят соответствующее их изучение, чтобы найти правдоподобное объяснение такому результату. Теперь приведём отзыв более критически настроенного к своей науке историка, Ю.М. Лотмана: "Статья лауреата Ленинской премии проф. М.М. Постникова и доктора физ.-мат. наук А.Т. Фоменко вновь возвращает наше внимание к старым, но всё ещё не осмысленным работам Н.А. Морозова и дополняет их, с одной стороны, современной математической методой анализа, а, с другой, рядом исключительно интересных наблюдений исторического характера, ещё ждущих своих объяснений". (Редакционное примечание Ю.М. Лотмана к статье М.М. Постникова и А.Т. Фоменко, опубликованной в Учёных записках Тартуского ун-та. Труды по знаковым системам. XV. Типология культуры, взаимное воздействие культур. – Тарту: Изд-во Тартуского ун-та. – 1982, Вып. 576. с.44-48.) Нельзя не отметить, что этот доброжелательный по отношению к Морозову и Постникову отзыв Ю.М. Лотмана ныне преподносится историками так, будто учёный ничего такого не имел в виду, а пытался, на самом деле, столь извращённым способом показать "фигу" официозной советской науке. Это к вопросу об объективности историков. Отзыв интересен ещё и тем, что показывает: вес Постникова как лауреата Ленинской премии был выше тогда, чем вес просто доктора наук. И Лотман этим тонко воспользовался. В заключение приведём мнение М.М. Постникова об истории и возможности её реконструкции: "В последние годы А.Т. Фоменко с сотрудниками выпустил в свет целый ряд книг, продолжающих и развивающих идеи Морозова. Он совсем по-иному реконструирует историю средневековья. Сама возможность этого ещё раз подчеркивает, насколько зыбки и неопределённы наши знания о прошлом. Реконструкция Фоменко вызвала оживлённую дискуссию, но его противники, – во многом, по-видимому, правые – обыкновенно лишь мимоходом обсуждают основной вопрос о надёжности общепринятых мнений о прошлом. Очень может быть, что во многих своих деталях реконструкция Фоменко ложна, но это не опровергает ложности и стандартных исторических воззрений. По ряду более или менее очевидных причин надёжная реконструкция далёкого прошлого, по-видимому, невозможна даже в самых грубых чертах. Это – задача для профессиональных историков, а не для дилетантов, даже если они математики и академики. К сожалению, историки ещё явно не готовы её решать". (Критическое исследование хронологии древнего мира. Предисловие. Т. 1, Крафт+Леан, М., 2000.) М.М. Постников 17 вопросов к истории человечества Выступление на Морозовских чтениях 21 мая 2004 года Последнее выступление М.М. Постникова. Большинство так называемых исторических документов как минимум подложны, если не просто выдуманы. Поэтому база для развития истории пропадает с этой точки зрения. Точка зрения физика – другая. Физик имеет перед собой набор некоторых фактов, например, что при окислении объём увеличивается или уменьшается, что уголь – горит. Он создаёт теорию, которая подходит под эти все факты, которые он знает. Потом выясняется, что эта теория не объясняет всех фактов, она заменяется другой – в этом и состоит развитие науки. Я не зря говорил об этом, потому что была теория Флогистона, которая довольно быстро показала свою несостоятельность и была заменена на кинетическую теорию теплоты и т.д. Так вот, я считаю это одним из важнейших достижений Морозова: он обратил внимание на это обстоятельство. Что на самом деле историческим документам верить очень плохо, нужно пользоваться именно методологией и использовать методологию физики, естественных наук и соответствующую парадигму. Это обстоятельство я бы и хотел рассказать – как такие соображения применяются к вопросу о происхождении человека – антропосоциогенезу. Говорят, что были обезьяны, что они посредством труда переродились в человека разумного. Тут есть трудности: нет промежуточных звеньев, мы не можем показать последовательность – как это делается, но, если вдуматься, то выясняется, что теории на самом деле нет никакой – у антропологов внятной теории нет. Единственная теория, которая на данный момент широко распространена, так называемая "трудовая теория", которая проповедовалась Энгельсом. Она абсолютно наивна, совсем не соответствует фактам и заводит все рассуждения об антропогенезе в тупик. Это обстоятельство многие люди у нас понимают, но, по понятным причинам, молчат. "Трудовая теория" затормозила развитие исторической антропологии не только в Советском Союзе, но и во всём остальном мире, по крайней мере, на пятьдесят лет. Как нужно подходить с точки зрения естественнонаучной парадигмы к вопросу происхождения человека? Совершенно ясно, что такие наивные разговоры, как "из обезьяны произошёл человек", – это, конечно, всё неверно. Обезьяна и человек это разные ветви, произошедшие из одного корня – значит, надо этот корень найти и посмотреть, как из него произошёл человек. Для этого можно использовать единственный способ: нужно посмотреть, что мы сейчас имеем и какие есть возможности объяснить, что мы имеем. Это в точности естественнонаучный подход. Есть 17 различных трудностей, перед которыми встаёт в тупик антропология. Особенно так называемая "трудовая теория". То, что я буду рассказывать, принадлежит перу Ачильдеева, я с ним не знаком. Судя по всему, ему сейчас лет 70-80. Из его книги я не смог понять, что придумал он, а где он опирался на плечи предыдущих авторов. Важна именно сама постановка вопроса. Итак, какие имеются проблемы? Что нужно объяснить о современном человеке, чтобы понять, как он произошел? Итак, морфология: 1. Прямохождение. Если подумать, то невозможно себе представить – как это человек мог встать и начать прямо ходить? Потому что прямохождение резко ограничивает его возможности, это понятно. Нужно изменить конституцию, спину, образ движения – на это должны уйти тысячелетия, если не миллионы лет. И всё это время человек будет более уязвим, чем если бы он был на четвереньках. Возникает потенциальная яма. Что, природа сама знала, что человек, после того, как он миллионы лет промучается в согнутом состоянии, вдруг получит свободу прямохождения? 2. Эволюция руки. Одна из основных анатомических особенностей человеческой руки – это большой палец. Он чрезвычайно гибок и управляется непосредственно из мозга. Он играет колоссальную роль во всей жизнедеятельности. В средние века пленным отрубали большой палец, после чего они не могли натянуть лук, не могли что-либо сделать. Это была действительно страшная травма. Но почему, спрашивается, эволюция создала палец? Для чего он нужен? Трудовая теория отвечает: "для труда". Это не так. Потому что все мелкие движения, мелкие приспособления, которые человек делает – большой палец в этом не участвует. Он нужен только для одного: держать орудие и бить. Это и есть его основная функция. 3. Почему человек безволосый? Во-первых, неверно, что человек совсем безволосый. У него есть, по крайней мере, три типа волос: на голове, других местах, щетинистые волосы на бровях и пушок на теле. Но всё это резко отличается от меха других млекопитающих. Почему исчезли волосы? Опять ответа нет. 4. Человек обладает колоссальными мускульными ресурсами. До 40%, а по некоторым данным и до 25% мускулатуры мы используем. Все остальное остается в бездеятельном резерве. Этот резерв проявляется в таких вещах, как, например, если женщина видит, как на её ребенка упал камень, то она может поднять этот камень весом несколько тонн. Откуда силы берутся? Для чего созданы такие колоссальные мускульные ресурсы? 5. Мозг. У неандертальца мозг был на 20-30% больше, чем мозг современного человека. Он был очень развит, функционировал полностью почти, по-видимому. К сожалению, мы не знакомы с неандертальцами лично. Потом, когда появились кроманьонцы и далее в неолите, мозг начинает быстро сокращаться. И сейчас, по некоторым данным, мы используем не более 10% тех нейронов мозга, которые мы могли бы использовать. И стимуляция мозга, например, электричеством, показывает, что мощь мозга существенно больше, чем мы её используем. Почему природа создала колоссальный мозг, а потом его не использует? 6. Асимметрия человека. Леворукие и праворукие люди есть. Это, между прочим, очень странная асимметрия – она генетиков ставит в полное недоумение, потому что она не связана с генами и не передаётся по наследству. При этом если у вас развита правая рука, то развита левая нога, и наоборот. Для чего нужна такая система? Если бы это было не нужно, то оно бы исчезло за миллионы лет развития. Если это нужно, тогда должен быть примерно одинаковый процент тех и других. А на самом деле левшей – 10%. 7. Это вопросы по поводу морфологии человека. Другие вопросы – технологические. Действительно, человеку повезло, что на земле очень много камня. Можно производить кремниевые изделия. Но удивительным образом основное каменное орудие – это рубило. И это рубило сохраняется в том же виде несколько миллионов лет. Меняется морфология человека, меняется образ жизни, а рубило остаётся прежним, не меняется. Археологи находят на стоянках кучи рубил. Недоделанных. Потом сверху начинается опять слой рубил, которые начинают заново делать, иногда сверху лежат уже совершенно готовые рубила, но на них не обращают внимания и начинают снова устраивать производства рубил. Зачем это? И зачем нужно собирать такими кучами? Существует марксистская теория, которая говорит, что это нужно было для обмена, даже для ростовщичества. И тому подобные глупости. Дал