19.02.2011 Носовский Сергей Павлович
Норма Джин Бейкер (настоящее имя Мэрилин Монро) родилась в Лос-Анжелесе 1 июня 1926 года. " ...Я действительно внебрачный ребёнок..." - как расказывала сама ММ в одной из бесед с Жоржем Бельмонтом.-" ...Но все что болтали о моем отце или моих отцах,- ложь..."
Мать маленькой Нормы Джин, Глэдис Бейкер, работала на студии в монтажной.Она была безумна влюблена в своего ребенка. Все разговоры сводились к одному: "..Видите, какой прелестный ребенок?.." - говорила она глядя на Норму. И чтобы сделать Норму еще более неотразимой, она подводила ребенку брови и румянила щеки. Глэдис перестала ездить в автобусе, чтобы сэкономить на косметику для дочери.
В квартире на бульваре Уилшир, 5454, куда 24-х летняя Глэдис вернулась 1 июля 1926 года из городской больницы Лос-Анжелеса после родов, мужчин не было. И матери-одиночке пришлось заботиться о ребенке одной. Она стала для нее и отцом и матерью. Она вложила в свое дитя так много сил, что была вправе считать его интереснее, красивее и привлекательнее всех детей на свете.
Еще прежде, чем у дочери прорезался первый зуб, Глэдис уже выбрала для нее карьеру кинозвезды. Ребенку предоставлялась полная свобода играть на улице или предоваться сну.
Однажды утром Норму окружили сбежавшиеся соседки. Они наперебой утешали ее. В этот же день пришла Грейс Мак Ки, подруга Глэдис по работе, обняв Норму, она сказала: " Зови меня тетя Грейс. Я позабочусь о тебе, пока твоя мама в больнице."
Но днем тетя Грейс не могла заботиться о Норме, поэтому она решила передать девочку на попечение властей Лос-Анжелеса. Норму поместили в семью, получавшую на ее содержание 20 долларов в месяц. На ребенка, лишенного родителей, обрушивались потоки советов..." Спрячь волосы... Не улыбайся... Натяни юбку на колени... А теперь повторяй : "Обязуюсь с божьей помощью, пока жива, не покупать, не продавать, не предлагать никому алкогольных напитков"... " У меня было одиннадцать семей..."- вспоминает Мэрилин.
Каждое воскресенье приходила Грейс и водила Норму на Беверли Хиллз, где жили кинозвезды, или к Китайскому театру, где знаменитости оставляли отпечаток ступней, ладоней и даже губ на мягком гипсе. Расхаживая среди этих отпечатков тетя Грейс всегда повторяла : "Потерпи дорогая...Очень скоро и твоя ступня будет навсегда запечатлена здесь..."
Так протекало детство Нормы Джин Бейкер, родившейся пыльным засушливым летом в городской больнице Лос-Анжелеса, в штате солнца. Она переходила из одной семьи в другую, от одной молитвы к другой, от одной мечты к другой мечте. Во время одного из редких посещений матери, угодившей в сумашедший дом, Норма, не сдержав порыва, прошептала "мама", уверенная, что наконец постучала в правильную дверь, где ее примут, узнают, обнимут, но та в ужасе отпрянула и уклонилась от нежности своего ребенка, словно от удара.
Почтовая марка с автографом Мэрилин Монро
В 1935 году Норме Джин исполнилось девять лет. Её мать по-прежнему пребывала за высокими стенами клиники для душевнобольных в Норвоке. В день рождения Нормы Грейс Мак Ки навестила девочку и объявила, что отныне ей не придется кочевать из одной семьи в другую, потом взяла ее за руку, в другую руку взяла чемодан и повела ничего не понимающую Норму в детский приют... Читая на решетке ворот золотые буквы "Приют Лос-Анжелеса", Норма запротестовала : "Но ведь я не сирота, тетя Грейс!.. У меня еще есть мама..." "Да, она пока жива... Но едва-едва!".
Из воспоминаний самой ММ: " Именно в этом приюте я и начала заикаться. В день поступления, когда меня волокли, воющую и плачущую, я вдруг оказалась в огромной приютской столовой, где сотня детей, не отрываясь от еды, пристально уставилась на меня. Возможно, это было той последней каплей ко всему, что со мной случилось: само слово, сама идея сиротства..."
В приюте Норма вытянулась и похудела так, что на нее страшно было смотреть, кожа да кости. И только ее волосы оставались прежними. На площадке для игр она пугала своих товарищей безрассудной удалью. А на качелях она взлетала так высоко, словно была существом из другого мира.
Когда Норме исполнилось одиннадцать лет, ее решила приютить Энн Лоуэр, тетка Грейс Мак Ки, старая дева лет за шестьдесят. Норма Джин ходила в школу, которая распологалась в богатой части Лос-Анжелеса. Она не знала, что отвечать на распросы одноклассниц о своих родителях. Она вынуждена была лгать. Она производила впечатление худой, угловатой, слегка сутулой девочки. По ее словам выходило , будто старая Энн Лоуэр - верная прислуга, которую обожают в семье и не хотят прогнать.
В 1938 году Норме пошел уже тринадцатый год и старая Энн Лоуэр больше не могла смотреть за ней, и Грейс наконец решила "взять ее в семью". Но этот жест был сделан слишком поздно, чтобы произвести на Норму какое-то особое впечатление. Она была уже не ребенком, обретшим семью, а рано созревшей женщиной, которая вошла в семью отчасти даже как соперница.
Норма начала встречаться с парнями, как правило, намного старше себя. В тринадцать лет ее рост установился окончательно- 1 метр 63 см. При ходьбе Норма как бы извивалась: у нее была неестественная походка и деланный смех. Молодые люди предпочитали появляться только с ней, потому что на нее все заглядывались.Тетя Грейс и тетя Энн были очень встревожены тем, что рассказывали о ней. Обе женщины задумали выдать Норму замуж. Это казалось им единственным спасением. И это спасение они нашли в Джеймсе Доуэрти, высоком худом парне. Ему был невдомек сговор двух дам.
Свадьба
Норма Джин перенесла два потрясения - одно до свадьбы, узнав что носит фамилию матери, второе - по случаю этого события, ее поразила книга, которую ей подарила тетя Грейс. Книга называлась "Подготовка к браку". Супружество в этой книге рассматривалось как извечная необходимость. Девушка должна без колебаний принять честное предложение. За этим шли десятки других вопросов и ответов. Книга заканчивалась словами: "Настоящая любовь приходит с годами". Норма старательно подчеркнула отдельные предложения, абзацы: чувственная дрожь, ласки, разнообразие блюд, частая смена сорочек. Закрыв книгу, она задумалась - ей словно расказали о жителях другой планеты.
19 июня 1942 в доме на Бентли-авеню, Норма Джин дрожала в своем белом платье так, будто ей угрожала опасность снова угодить в приют. С затуманенным взором и приоткрытым ртом Норма пожимала плечами. Где он, этот пресловутый "жар в крови", о котором она читала в пособии для молодоженов?
Ужин закончился и веселая компания устремилась в голливудское ночное кабаре "Флорентинские сады". На танцевальной площадке Норма словно почувствовала себя в своей стихии, она в исступлении виляла бедрами, танцуя конгу. То она казалась почти умирающей, то неожиданно становясь вульгарной и развязаной. Это было больше чем ожидал Джим Доуэрти. Невеста вдруг обернулась девицей, которой положено развлекать клиентов. Доуэрт переживал. Норма словно принадлежала всем другим мужчинам, невзирая на их возраст и положение. Мужчины на перебой приглашали Норму на танец, хлопая в ладоши и качая в такт коленкой.
Свадебная ночь началась и завершилась двумя репликами :
- Весь вечер ты развлекала их, как мартышка, - сказал Джим.
Засыпая под одеялом миссис Доуэрти с фирменной кепочкой "Локхид" на голове, Норма Джин в восторге пробормотала:
- Ну и что такого, разве мы не животные?
Квартира молодоженов распологалась в предместье Лос-Анжелеса Ван Наис. Норма не любила есть по часам, ненавидела грязные тарелки и запах раковины. Она начинала сразу сотню дел и ни одного не доводила до конца, как и не доедала ни одного их начатых блюд. Джим удивлялся, когда открывал холодильник - все продукты выглядели так, как будто их грызли мыши.
В ее понимании жизнь замужней женщины была тягостным бременем, которе можно было сравнить с приютскими порядками. "Ты читал мою записку?"- спрашивала она. Норма прятала в свертки с сэндвичами, приготовленные для мужа, довольно поэтичное объяснение в любви : "Дорогой, когда ты вернешься домой, я буду спать, но мои мысли будут только о тебе" или "Не ешь этого кусочка моего сердца, дорогой, даже если очень проголодаешься". По правде говоря, это было продолжением тех детских игр, в которые играли в приюте. Джимми настолько раздражали эти записки, что в конце концов он стал рвать их, даже не читая.
Норма стала заниматься дома заочно шарму, она никогда не решилась бы приходить на уроки. Чтобы излечиться от заикания она забиралась куда-нибудь в угол и оттуда несколько раз выкрикивала свое имя, все громче и громче, как рекомендовалась в уроках, которые ей присылали из "Школы шарма".
С тех пор как мужа Нормы призвали служит во флоте, она устроилась работать на "Рэдио плейн компани". Сначала Норма работала в отделе контроля за укладкой парашютов, потом перешла в красильный цех. Она обрызгивала жидкой смесью фюзеляжи самолета.
Армия регулярно направляла фотографов на стройки и заводы, чтобы доказать солдатам на далеких фронтах, что их жены помогают ковать победу. Американские журналы "Янк" , "Старс энд страйпс" предпочитали поднимать боевой дух солдат фотографиями красивых девушек, нежели печатая речи генералов с их портретами.
У армейского фотографа, болтавшегося в тот день по зданию "Плейн компани" в Бербэнке, фотоаппарат смешно торчал на животе. Норма предстала перед ним за рабочим столом - игривое движение бедер и колыхание бюста сочетались с ясным детским взором. "Пойдемте, я вас сфотографирую," - предложил фотограф Норме. Норма изображала, как отбивает время на табельных часах, ест сэндвич, окрашивает фюзеляж, слушает объяснения мастера.
Фотограф точно не знал когда его снимки появятся в газете. Он спросил у Нормы номер телефона, чтобы сообщить ей об этом. Она охотно дала его. При содействии армейского фотографа Норме удалось добиться встречи с представителями агенства фотомоделей "Голубая книга" в отеле "Амбассадор". Это произошло в знойный июньский день 1945 года. Она долго готовилась к этой встрече. Она боялась промахнутся в выборе туалета, как в первые дни замужества - неугодить Джиму в еде.
Она была похожа на тысячи блондинок, разгуливавших по проспектам Голливуда. Норма вся дрожала. Она волновалась сильнее, чем в день свадьбы. Агенство фотомоделей было шагом на пути в кино. Она покинула скромные кварталы Ван Наиса в голубом костюме и темных очках - как кинозвезда, не желающая привлекать к себе внимание. Родители Джима, следившие за каждым ее шагом, подумали что она едет на работу. Они радовались при мысли, что когда их сын вернется его встретит любящая, красивая жена.
На следующий день после посещения агенства "Голубая книга" она бросила работу. Она стала натурщицей для фоторекламы купальных костюмов.
Норма Джин стала все чаще и чаще фигурировать на страницах журналов с краткими названиями : "Пик", "Клик", "Лаф", "Сэр", "Си" и длительным воздействием на мужскую психику. Час позирования приносил Норме столлько же денег, сколько целый день работы на заводе. От нее требовалось только одно - выставлять перед объективом прикрытые тонкой газовой тканью грудь, талию, бедра. Нередко фотографы увозили ее на пляж Малибу. Томящийся от одиночества читатель знал теперь Норму Джин, не зная ее имени.
В отличии от всех других моделей, выставлявших напоказ фигуру с невыразительными безжизненными лицами, Норма на каждой из своих фотографий, показывала гораздо больше, чем остальные. Ее лицо активно учавствовало в эротической игре.
Благодаря этим публикациям, ее заметил Говард Хьюгс, босс "РКО" - крупной кинокомпании, эмблемой которой была Эйфелева башня с молниями, сверкающими на верхушке. После непродолжительных поисков, его соеденили с Нормой по телефону из "Хьюгс тул компани", это был не последний его звонок, он звонил еще пару раз, и в конце концов приянл Норму. Он предложил ей выпить шотландкого виски , затем протянул бумагу : "Что бы вы сказали о контракте? Возьмите его домой и внимательно изучите. Не торопитесь". Типовой контракт Говарда Хьюгса связывал будущую кинозвезду с мистером Хьюгосом на 75 лет. Весь этот срок ей причиталось приличное жалованье, но она должна была полностью зависеть от "РКО".
Отныне Норма Джин не отходила от телефона в ожидании звонков Говорда Хьюгса. Последний был романтиком и вечно куда-то спешил. Он целовал ее, но только через трубку. В ее обществе он казался смущенным, далеким, занятым. Можно было сказать, что он страстно желал только слышать ее. Во время одного из подобнх пылких общений по телефону Норма Джин почувствовала такое умиротворение, что уснула с трубкой в руке. На следующий день Хьюгас признался ей , что добрый час не вешал трубку, прислушиваяь к ее мирному дыханию. Говард Хьюгс ежедневно посылал Норме две дюжины чайных роз. Он не умел изливать свои чувства иначе. Норма никогда не уставала от голоса Хьюгса, к тому же этот мужчина былл смелым, красивым и было в нем что-то ребячливое. Она была пленена этим миллиардером, открывшем таких звезд как Кэтрин Хепберн, Джейн Рассел (Джентельмены предпочитают блондинок).
У Хьюгса было несколько роскошных особняков, в некоторые из них он так и не нашел времени заглянуть. Однажды он позвонил Норме: "Приезжайте-ка с подругой ко мне в Палм спринг". Норма Джин подумала , что настал наконец для нее знаменательный день. Она верила, что на этот раз он сделает ей официальное предложение, и ничего иного не ждала. Но он, невнятно бормоча, объявил ей , что он должен срочно улететь: ему предстоит уладить неотложное дело. Позднее она поняла, что этим делом была для него другая женщина, с пышной грудью и волнующими ножками.
День за днем она тщетно ждала телефонного звонка. Несколько недель спустя Хьюгс подал признаки жизни, подарив ей брошь с изображением музыканта, играющего на флейте. Флейтист стоимостью 500 франков просто-напросто возвещал об окончании игры...
---
Продолжение
В августе 1946 г. студия "20 век - Фокс" заключила с Мэрилин Монро контракт (125 долларов в неделю). Ей сменили имя - отныне она будет Мэрилин Монро - и заставили брать уроки пения и танца.
Дебют состоялся в 1948 г., в фильме "Скудда-у! Скудда-эй!". Отношения со студией быстро разладились - она приняла за чистую монету расположение главы студии Джозефа Шенка, который не возражал, чтобы она проявила благосклонность и к другим продюсерам. Но Мэрилин не использовала этот шанс. В том же году она снялась в роли Эви в фильме "Опасные годы". На этом закончился ее контракт с "Фокс". Потом сыграла Пегги в "Хористках" уже на "Коламбии".
Несмотря на благожелательные отзывы, и эта студия не пожелала с ней больше работать, так что Мэрилин пришлось вернуться к прежней профессии фотомодели. Именно тогда была сделана ее фотография в обнаженном виде для календаря, которую в 1953-м перепечатал журнал "Playboy" на первом в истории журнала развороте с ню. Этот снимок принес 50 долларов Мэрилин и миллион издателю.
1950 г. оказался для Мэрилин счастливым. Она снялась в пяти фильмах, в том числе в криминальной драме "Асфальтовые джунгли" Джона Хьюстона. Блондинка в шелковой пижаме произвела впечатление на Джозефа Манкиевича, подыскивавшего свежее личико для мисс Касвелл - юной особы, готовой на все, чтобы попасть в мир шоубизнеса - в фильме "Все о Еве" (в советском прокате эту роль вырезали).
В 1951 г. ей поручили довольно внушительную роль в "Любовном гнездышке". К тому времени Мэрилин уже начали узнавать. Успех свалился на нее как снег на голову. Студия "Фокс" неожиданно предложила ей главную роль сумасшедшей гувернантки в фильме с завлекательным названием "Демон просыпается ночью". Выбор был неудачен, провал неминуем, и студия свалила всю вину на Мэрилин, швырнув ей в лицо именно злосчастный календарь. На этот раз скандал пошел ей на пользу: Мэрилин родилась для славы. К концу 1951 года Монро получала 2-3 тысячи писем от поклонников в неделю.
В 1953 г. Мэрилин повезло дважды. Во первых, она снялась в комедии Билли Уайлдера "Джентльмены предпочитают блондинок". Мэрилин играла Лорелей Ли, певичку и охотницу за богатым мужем. Здесь она спела свою знаменитую песенку "Бриллианты - лучшие друзья девушки". Ее ставка поднялась до 1200 долларов в неделю. Второй удачей была встреча с Джо ДиМаджио, бейсболистом, который - хотя уже ушел из большого спорта - пользовался не меньшей известностью, чем президент. Он был старше Мэрилин на 11 лет, вырос в многодетной семье и мог хотя бы отчасти заместить для Мэрилин отца, отсутствие которого она всегда очень тяжело переживала.
В том же 1953 г. она на равных снялась с суперзвездами Бетти Грейбл и Лорен Бэкол в комедии "Как выйти замуж за миллионера" - и переиграла своих партнерш. Ей не требовалось обнажаться, чтобы обращать на себя взгляды, не нужно было говорить, чтобы привлекать к себе интерес. Секрет своего успеха у мужчин она видела в том, что не вызывает у них чувства вины.
Мэрилин серьезно отнеслась к своей карьере и решила учиться. Записалась на курсы при университете Южной Каролины, но вскоре бросила из-за нехватки времени. Она действительно была занята - брала уроки пения, искусства давать интервью, позировала для рекламы. Занималась в студии Ли Страсберга у Михаила Чехова, который обучал ее актерскому мастерству, психологии, истории - одним словом, прививал вкус. Благодаря ему игра превратилась для Мэрилин в религию, разбирать мизансцены "Вишневого сада" в доме Михаила Чехова ей было интересней, чем сниматься на площадке.
Однажды Чехов сказал Мэрилин, что она постоянно излучает эротическую энергию, как будто всегда находится в состоянии сексуального возбуждения - потому хозяевам студии наплевать, какая она актриса, главную ценность Мэрилин представляет для них как секс-стимулятор. Будто в подтверждение его слов Мэрилин назначили на заглавную роль в фильме "Девушка в розовом трико". Это ее взбесило.
Эмблемой сексуальности Мэрилин стал кадр из фильма Билли Уайлдера "Зуд седьмого года" (1954). Она нечаянно встала на вентиляционную решетку нью-йоркской подземки - и порыв ветра поднял ее юбку. Кто-то из друзей именно в этот момент привел на съемки Джо ДиМаджио. Его встретил рев толпы, пришедшей в экстаз.
Мэрилин долго оттягивала свадьбу с ДиМаджио, но наконец ей пришлось согласиться. К тому времени она уже знала значение слова, которое часто слышала в свой адрес, - "фригидная". Вожделенная мечта чуть ли не всех мужчин была холодна, секс в жизни вызывал у нее отвращение. По-видимому, это объяснялось впечатлениями детства. В своей книге она писала, что пожилой джентльмен-пуританин, в семье которого она жила, изнасиловал ее, бросив монетку "на мороженое". Она никогда, даже в детстве, не мечтала о том, чтобы ее любили, но ей страстно хотелось привлечь к себе внимание. Она фантазировала, как входит в церковь в юбке-колоколом, под которой ничего нет, а люди в проходе ложатся на спину и заглядывают под подол. Мэрилин было довольно того, что на нее смотрят, ею восхищаются.
Брак с ДиМаджио продлился 263 дня. Три четверти этого срока они спали в разных комнатах. ДиМаджио раздражало любопытство публики, непонятная привязанность Мэрилин к Наташе Лейтес, которую приставила к ней студия. Однажды он попросту выгнал Наташу из дому, когда та явилась среди ночи якобы для того, чтобы репетировать. Джо поставил вопрос ребром: я или кино. Ответ был предрешен. Как писали газеты, "публика - ее первая и последняя любовь".
Волнующая походка, пышная грудь, крутые бедра и обворожительная улыбка никак не ассоциировались у режиссеров и продюсеров с умом и застенчивостью. Их отношение к Мэрилин можно суммировать шуткой Билли Уайлдера, у которого после "Зуда..." она снималась в комедии "Некоторые любят погорячее" (1959, в нашем прокате "В джазе только девушки"): "Грудь из камня, мозг из ваты". Уайлдер говорил, что за то, что снял два фильма с Монро, ему полагается орден "Пурпурное сердце". Хотя многие партнеры, в том числе Лоренс Оливье (они снимались вместе в картине "Принц и хористка", 1957), считали ее бесспорно одаренной. Оливье находил ее еще и замечательно умной - и в это легко поверить. "Если мне дают роль дурочки и заставляют нести чушь - что же, прикажете делать при этом умное лицо?" - говорила она.
Мэрилин тянуло к умным мужчинам, мужчинам в очках. Она была покорена умом драматурга Артура Миллера. После развода с ДиМаджио она приняла иудаизм, и в июне 1956 г. вышла замуж за Миллера.
Роли ей по-прежнему предлагались однотипные - смазливых пустоголовых кокеток. В ответ она проявляла симптомы примадонны. Начав в 1956 г. съемки в фильме Джошуа Логана "Автобусная остановка", где, наконец, она получила серьезный драматический материал, Мэрилин перебирала партнеров: тот слишком молод, а этот староват; тот не вышел ростом, а этот верзила. Когда дошло до картины "Займемся любовью" (1960) Джорджа Кьюкора, выяснилось, что никто из знаменитостей - Кэри Грант, Рок Хадсон, Грегори Пек - не хотел с ней работать. И когда она уже стала паниковать, на выручку пришел приехавший в Голливуд Ив Монтан. Она влюбилась в него по уши и была уверена, что брак с некрасивой, грузной Симоной Синьоре нужен ему исключительно для карьеры. Но дело обернулось самым худшим образом: уезжая в Париж, Ив сказал ей, что "приятно провел время".
1958 год выдался тяжелым. Выкидыш, нервное истощение, съемки в "Некоторые любят погорячее" вместе с Джэком Леммоном и Тони Кёртисом, которые не скрывали своей неприязни к ней. Мэрилин капризничала, требовала переснимать каждый дубль по 30 раз. Как выяснилось, не зря. Фильм, на который было затрачено 3 миллиона, принес полтора миллиарда дохода. Роль солистки дамского оркестра, то и дело прикладывающейся к фляжке, которую держит за чулочной резинкой, мечтающей выйти замуж за миллионера, а влюбляющейся в такого же нищего, как она, музыканта, стала ее триумфом.
Мэрилин обманула теплота пьес Артура Миллера "Все мои сыновья" и "Смерть коммивояжера". В жизни он оказался человеком равнодушным; его вполне удовлетворяла номинальная роль мужа секс-символа Америки. Проблемы жены его не волновали. Последним подарком Миллера стал для нее сценарий фильма "Неприкаянные" (1961), где она снималась с Кларком Гейблом. Гейбл напоминал Мэрилин отца, которого она знала по фотографии. Тяжелые условия съемок довели Гейбла до истощения, вскоре после съемок он умер, и его жена обвиняла в смерти мужа Мэрилин. А режиссер Джон Хьюстон согласился на постановку ради того, чтобы снимать мустангов. Мэрилин он игнорировал.
В январе 1961 г. было объявлено о разводе с Миллером, в феврале Мэрилин попала в психиатрическое отделение одной нью-йоркской клиники. Она возненавидела кино и все фильмы со своим участием, не принимала самых лестных приглашений.
Студия "20 век - Фокс" предложила новый проект с гонораром в 100 тысяч (в это время Элизабет Тейлор получила миллион за "Клеопатру").
Мэрилин и президент
Автор : Дэвид Хейман
19 мая 1961 года на площади Мэдиссон Мэрилин пела "С Днем Рождения мистер президент" Джон Кеннеди.
Джон Кеннеди внимательно следил за карьерой ММ с начала 50-х. Будучи женатым на Жаклин и оказавшись в больнице, где ему предстояла операция на позвоночнике, он повесил у себя в палате над кроватью огромную цветную афишу с изображением любимой актрисы. Пришедший навестить тогдашнего сенатора его помощник Лэнгдон Морвин был поражен тем, что афиша висела вверх ногами, отчего казалось, будто Мэрилин приняла весьма фривольную, вызывающую позу. «Несмотря на сильную боль, которую ему причиняла спина, Джон улыбался всякий раз, когда бросал на нее взгляд», - вспоминает он.
Афишный "призрак" стал реальностью в 1957 году. Произошло это в Санта-Моника, где жили сестра будущего президента Пат и ее муж Питер Лофорд, элегантный актер из Великобритании. Лофорды часто устраивали приемы на своей роскошной вилле. На одном из таких приемов и состоялось знакомство. Отношения переросли в роман лишь спустя полтора года. Джон пригласил Монро присутствовать на съезде демократов в Лос-Анджелесе, тогда как Жаклин там быть не собиралась. Никто в Америке на президентских выборах не станет голосовать за человека, который изменяет жене. Но, судя по всему, Кеннеди ничего не боялся... Он проводил с ней все свое свободное время. Она вообще рассчитывала на что-то большее, чем просто любовную связь.
Став президентом, Кеннеди не переставал искать встреч с Мэрилин. Ей случалось приходить на свидание с ним, надев черный парик, огромные черные очки и широченное платье. Примерно в таком же виде она поднялась как-то раз на борт его самолета. Помимо постоянных телефонных звонков в Белый дом, актриса стала писать Джону письма, слать настоящие любовные послания в стихах... Однажды, в начале 1962 года, она позвонила Жаклин Кеннеди и объявила ей,что хочет выйти замуж за президента.
Приближался день рождения президента - ему исполнялось 45 лет. К этому был приурочен грандиозный благотворительный концерт в нью-йоркском Эдисон скуэр гардэн, собравший 15 тысяч сторонников демократической партии. Среди тех, кто поднимался на сцену, чтобы испол нить что-то в честь президента, были такие "звезды", как Элла Фицджеральд, Мария Каллас. Но всех затмила Монро. К всеобщему изумлению, она прочувственно спела традиционное "Happy Birthday". После концерта они провели вместе несколько часов.
Это была их последняя встреча... Брат Джона, Роберт Кеннеди и директор ФБР Эдгар Гувер предупредили президента, что на вилле Лофорда "людьми из мафии", по всей вероятности, установлены подслушивающие устройства, и одно из их свиданий с Мэрилин записано на пленку... Тот немедленно решил все прекратить. В его адрес полетели отчаянные письма, не прекращались телефонные звонки. Мэрилин угрожала, что расскажет журналистам... "Чтобы успокоить ее, Джон в конце концов, отправил к ней... своего брата», - рассказывает Лофорд, на чьей вилле она тогда жила. Теперь она стала уверять всех что "Роберт собирается на ней жениться". Такого рода фантазии, по мнению Лофорда, появились в значительной степени из-за злоупотреблением сильнодействующими лекарствами и спиртным.
"Я уговаривал ее прекратить глотать эту гадость, если она не хочет загубить свою карьеру», - вспоминает Лофорд. Вот и брат Джона стал отдаляться от нее... "Все они одинаковые, - твердила Монро. - Сначала пользуются тобой, а потом выкидывают как старые носки".
3 августа 1962 года, разыскав по телефону Роберта в Сан-Франциска, где тот находился с женой и детьми, она потребовала, чтобы он срочно приехал к ней. Он нехотя подчинился. Между ними произошла бурная сцена, свидетелем которой вновь оказался Лофорд, У Мэрилин была истерика, она угрожала, что утром устроит пресс-конференцию и расскажет, как с ней обращались оба брата. Боб при этих словах стал бледный как полотно, потом предложил вызвать психиатра, который постоянно наблюдал Мэрилин... Воскресной ночью с 4 на 5 августа 1962 г. тридцатишестилетняя актриса ушла из жизни. Было ли это действительно самоубийством? Или несчастный случай? Или ее "устранили"? Время и гибель обоих братьев Кеннеди, последовавших за ее смертью, лишь способствовали тому, чтобы завеса вокруг этой тайны стала еще более плотной.
Распоряжался похоронами Джо ДиМаджио, который не допустил к гробу многих знаменитостей, считая их виновниками смерти Мэрилин. Панихиду вел Ли Страсберг, который не раз пытался отлучить ее от Голливуда, предрекая необычайный успех на театральных подмостках. Ей было 36 лет.
Единственным своим другом Мэрилин называла гримера Уитни Снайдера. За несколько месяцев до смерти она сказала ему: "Уж ты постарайся как следует, когда я буду лежать в гробу". Он оказался единственным, к кому могли обратиться с просьбой забрать тело из морга.
Ее состояние было оценено в 1,6 млн. По завещанию 75% отошло ее учителю актерского мастерства Ли Страсбергу и 25% - ее психоаналитику. Матери досталась ежегодная рента в 5 тысяч долларов.
После смерти Мэрилин появилось множество фильмов, документальных и художественных, в которых делаются попытки разгадать ее тайну - тайну жизни, тайну очарования и тайну смерти. Написано много книг о ней, и чем дальше, тем больше появляется в них домыслов и превратно истолкованных фактов. Мэрилин остается неразгаданным мифом кино. Энди Уорхол обессмертил ее как богиню масскульта. В 1999 г. журнал "Playboy" назвал ее сексуальной звездой номер один 20 века.
