древнегреческий философ-платоник, организовавший в Афинах свою школу, называвшуюся «древней Академией», как сообщает в «Бруте» Цицерон, слушавший его в 79 г. до н. э. Учился у стоиков Мнесарха и Дардана – хотя мы не можем сказать, принадлежал ли он когда-нибудь формально к стоической школе. Глава Академии Филон из Лариссы, открытый разрыв с которым произошел ок. 87-86 гг. до н. э. отрицал «неортодоксальность» академического скепсиса и стремился показать единство Академии, тогда как Антиох, полемизируя с ним, подчеркивал необходимость вернуться к искаженному скептиками начиная с Аркесилая учению Древней Академии, к которой помимо Платона, Спевсиппа, Ксенократа и Полемона он относил Аристотеля и Теофраста. Ок. 87-84 гг. до н. э. переехал в Александрию, где познакомился с Лукуллом. В Афинах вел занятия в Птолемейоне. Среди его знаменитых учеников – помимо Цицерона и Лукулла – Варрон. Написал «Канонику»; Плутарх упоминает его сочинение «О богах»; Цицерон говорит о некоем сочинении философа, где утверждалось, что стоики и перипатетики едины на деле и расходятся только на словах. О других его сочинениях сведений нет.
Его учение – при практически полном отсутствии греческих источников восстанавливаемое по Цицерону – обнаруживает явные стоические и перипатетические черты. Как и у стоиков, по Антиоху есть два начала – активное и пассивное, сила и материя, из которых образуется тело и качество; одни качества начальные и простые, другие – вторичные и составные; начальные качества, или первопричины, суть огонь и воздух (активные) и вода и земля (пассивные): из них составляются все виды одушевленных существ и неодушевленных предметов; из «пятого элемента» (аристотелевского эфира) образуются разумные души и звезды; сила, активное начало, есть душа мира (платоновская), ум, мудрость, бог и промысл, который проявляется как необходимость и случай. Критерий истины имеет начало в ощущениях, но все же это не само ощущение, а то из постигнутого им, чего не может поколебать разум; но сам разум есть «источник чувств» и чувство, от природы имеющее способность обращаться к тому, что приводит его в движение; в конечном счете, по уточнению Зенона, критерием является «постигающее представление»; понятия, этимологии, суждения, определения, доказательства и правильные умозаключения составляют диалектику, подобием которой является риторика, используемая для убеждения.
Хотя стоики создали искусственную терминологию, по существу их этическое учение то же, что и у всех «древних»: высшим благом для людей является жизнь в согласии с природой (точка зрения стоиков, восходящая к Спевсиппу и Полемону, чьим учеником был Зенон), под каковой разумеется человеческая природа – точка зрения Хрисиппа); природа вложила в нас стремление к самосохранению, дала нам непосредственную приспособленность к своей собственной природе; но природа дает только указания для нравственной жизни, некие «семена» знания: человек должен совершенствовать себя сам; при этом нельзя забывать, что человек есть некое единство духовной и телесной природы, и хотя в нем есть безусловно лучшее – его добродетель, это лучшее нельзя мыслить без чувственности и плотской жизни; поэтому Антиох наряду с душевными благами (или добродетелями: умом, памятью, понятливостью и другими независящими от свободной воли человека; мудростью, воздержностью, мужеством и справедливостью, которые развиваются только при сознательном участии человека) признает и внешние, или телесные блага (здоровье, красота, друзья, богатство): первых довольно для счастливой жизни, но вместе со вторыми они ведут к жизни счастливейшей. При всем своем эклектизме он сумел дать принципиально новую ориентацию самого типа философствования: оно теперь немыслимо без оглядки на «древних», на авторитеты, между которыми и с которыми необходимо установить согласие. Эта ориентация постепенно стала главной в платонизме, все более ориентированном на толкование текстов основателя школы.