СТУС Василий Семенович

19.02.2011 Носовский Сергей Павлович

Стус и Нобель. Демистификация мифа Вахтанг Кипиани,для УП, 22.07.2006, 10:17 Детектив. Настоящий детектив – с убийством в конце. Так выглядит финал истории о номинации украинского поэта и политзаключенного Василия Стуса на Нобелевскую премию по литературе 1985 года. Самая популярная интерпретация этой трагедии выглядит дословно так: "Тернопольское издательство "Лилия" в этом году выпустило второе издание монографии "Нобелевская интеллектуальная элита и Украина". ...Среди них был также поэт-диссидент Василий Стус, которого 1985-го нобелевский лауреат Генрих Белль выдвигал на соискание Нобелевской премии по литературе...". "День", №226, 12 декабря 2003 г. Или так: "...В лагере поэт продолжал оставаться поэтом и сумел даже передать на волю свои записи – "Из лагерной тетради", которые были выдвинуты на соискание Нобелевской премии 1985 года... Известно, что в лагерь, где политзаключенный Стус отбывал наказание, поступила телеграмма, в которой сообщалось, что он выдвинут на Нобелевскую премию и среди прочего отмечалось, что мертвым премию не присуждают". "Контракты", № 47, 21 ноября 2005 г. И даже так: "...Самая трагическая судьба у Василия Стуса, которого выдвинул на получение Нобелевской премии немецкий писатель Генрих Белль в 1985 году. Считается, что премия в том году уже была присуждена талантливому украинскому поэту и борцу за свободу против тоталитарного режима, когда он умер (читай: был убитый) во время голодания в карцере 3 сентября 1985 года". "Зеркало недели", № 36, 9-15 сентября 1995 г. И, в конце концов, один из видных популяризаторов наследства украинских диссидентов, политзаключенный брежневско-горбачовских времен Василий Овсиенко так подает, так сказать, каноническую версию этой истории: "27 августа [1985 г.] - это по позднейшим рассказам Бородина - Стус взял книжку, положил ее на подушку своих верхних нар, и, обпершись на них локтем, так читал. Это не понравилось надзирателю Руденко - очень недоброму парню из Молдавии родом, который, однако, временами пользовался украинскими словами. Он отметил Стусу, что тот "нарушил форму заправки постели", - а тогда уже сесть, или не дай Бог, лечь на койку до отбоя было категорически запрещено. Стус отозвался на то спокойно, поправил подушку и выбрал другую, "разрешенную" позу. Однако завтра оказалось, что Руденко с очередным помощником начальника колонии старшим лейтенантом Сабуровым и еще с кем-то из надзирателей составил рапорт, что Стус в ненадлежащее время лежал на нарах, да еще и в верхней одежде. Вранье было очевидным. Итак Василий, собираясь в карцер, сказал Бородину, что объявляет голодовку. "Что?" - спросил Бородин. - "До конца". Его судьба, наверное, уже была решена: не замучили бы в этот раз, тогда бы вдругой. Мы тогда еще не слышали - едва ли и Василий слышал - что его творчество выдвинуто на соискание Нобелевской премии. Правда, мы не раз между собой говорили о ней, вспоминая, что в конце 70-х лет речь шла о присуждении премии основателям Московской и Украинской Хельсинских групп. Это гениальное изобретение, к сожалению, не было достойно оценено Нобелевским комитетом - какая это была бы поддержка правозащитному движению... [Юрий] Литвин обдумывал, как бы от Украинской группы написать представление на присуждение ее Лине Костенко за "Марусю Чурай". Когда я сказал об этом Василию, то он усомнился, дотягивает ли этот роман до того уровня, тем более, что в нем есть антихристианские, как он сказал, выпады. Как бы там ни было, - кремлевская банда знала все и не могла допустить, чтобы нобелевский лауреат сидел за решеткой. Такого не допускал даже Гитлер: он выпустил одного своего узника, когда ему присудили Нобелевскую премию. Горбачов же решил убить его еще до присуждения... Защитники Горбачова скажут, что он, скорее всего, и не слышал о Стусе. Но я уверен, что наши дела рассматривались и решались на высочайшем уровне..." "Свет людей" (Киев, 1996). Для начала демистифицируем один реальный исторический факт. Василий Овсиенко пишет: "Гитлер... выпустил одного своего узника, когда ему присудили Нобелевскую премию". На самом деле, лауреатом премии мира в 1936 г. был избран немецкий публицист Карл фон Осецкий, который в то время находился в концлагере. Среди тех, кто подписал петицию в его поддержку, были Альберт Эйнштейн и Томас Манн, Ромен Роллан и Анри Барбюс. Весть о награждении Осецкий встретил в тюремной больнице. Загранпаспорт ему так и не выдали, хотя власть заявляла, что он сможет поехать за премией, если этого захочет. "Темники" Геббельса запретили печати даже упоминать о лауреатстве Осецкого. В мае 1938 г. литератор-антифашист умер в больничной палате, так и не дотронувшись к медали с профилем Нобеля. Итак, Гитлер "выпустил на свободу" своего политзаключенного довольно условно. Из приведенных выше цитат можно сделать вывод, что авторы многочисленных публикаций, расходясь в нюансах и обстоятельствах, вобщем соглашаются с самым фактом выдвижения, наличием достаточных оснований для отметки Василия Стуса самой престижной мировой премией в области литературы и безусловной неслучайностью таинственной смерти поэта. Главный "меседж" таких материалов – страдальческий путь и литературное дарование Стуса должны были быть оценены еще при жизни – и "нобелевка" в этом смысле кажется едва ли не наиболее адекватной оценкой украинского гения. Литературные критики – в Украине и вне Украины – признают, что Стус был самой масштабной фигурой в украинской поэзии второй половины, а может и целого, ХХ столетия. При жизни (1938-1985) об этом практически никто не говорил вслух. Во-первых, боялись – прежде всего, те, кто знал настоящую цену слова Стуса: коллеги по цеху, украинские писатели и литературоведы, профессиональные молчуны 70-тых. Во-вторых, современники практически не имели возможности читать его произведения – последняя прижизненная публикация его поэзий в Советском Союзе была в журнале "Донбасс" в начале 1966 года. Следующая – по прошествии больее тридцати лет (1989) – в газете "Молодежь Украины". Но те люди, которых судьба связывала со Стусом, не могли не признавать величия этой фигуры. Михаил Хейфец, товарищ-сотаборник мордовского периода заключения, как только вышел из лагеря и добрался до Запада, написал: "В украинской поэзии большего нет...". "...Изо всех возможных героизмов при наших условиях существует только один героизм мученичества, принудительный героизм жертвы. Пожизненным позором этой страны будет то, что нас распинали на кресте не за какую-то радикальную общественную позицию, а за сами наши желания иметь чувства самоуважения, человеческого и национального достоинства". Василий Стус, "Открытое письмо к Ивану Дзюбе" (1975) Благодаря сверхусилиям семьи поэта, только в 90-х гг. было издано полное собрание сочинений Стуса – в 6 томах (9 книгах). Можно лишь удивляться богатейшему наследию автора, который большую часть творческого периода жизнь провел за решоткой. И до сих пор остается неизвестной судьба ученической тетради в голубой обложке, рукописного сборника "Птица души", изъятой у поэта незадолго до смерти. Начиная журналистское расследование этого дела, разбирая завалы интерпретаций, "не фактов" и даже выдумок ("антифактов"), надо было бы сперва опереться на ряд утверждений, которые не вызовут сомнений и разночтений. Итак. 1. В завещании шведского миллионера и мецената Альфреда Нобеля указано, что каждый год из денег Фонда Нобеля присуждается премия "лицу, которое в области литературы создаст выдающееся произведение идеалистической направленности". 2. Посмертное присуждение - согласно регламенту премии - возможно при условии, если претендент был живым на момент объявления о лауреатстве, которое обычно происходит в октябре, но умер до 10 декабря, даты вручения награды. Например, так было в 1931 году – прошлогодний победитель, шведский поэт Эрик Карлфельдт ушел из жизни накануне инаугурации. 3. В ночь с 3 на 4 сентября 1985 года на участке особого режима колонии ВС-389/36-1 в селе Кучино Чусовского района Пермской области представителями лагерной администрации была зафиксирована смерть заключенного Стуса. 4. Лауреатом премии Нобеля 1985 года является французский романист Клод Симон – "за объединение в творчестве поэтического и художественного начал". Основными источниками исследования для нас будут собранные в Архивы-музеи украинского самиздата "Факел" фонды по истории диссидентского движения 1960-1980-х лет, в частности, и о жизни и творчестве Василия Стуса. Среди прочего – большая коллекция газет, журналов и вырезок из изданий украинской диаспоры и ведущих мировых медиа. В подготовленном литературоведом Оксаной Дворко указателе "Библиография: жизнь и творчество Василия Стуса" содержится полный перечень имеющихся в "Факеле" публикаций на украинском, русском, английском, немецком, французском, польском языках -статей, рецензий, сообщений, воспоминаний и т.п.. Вопрос первый. Было ли выдвижение украинского поэта на премию Нобеля? Ответ следует начать с описания процедуры. Ежегодно, до 1 февраля, Нобелевский комитет принимает предложения относительно кандидатур от отдельных авторитетных лиц, общественных и научных учреждений и т.п.. Затем… "В течении февраля-июня эксперты отбирают наиболее достойных и оставляют в списке от 20 до 30 персоналий. И уже среди оставленных в списке кандидатур проводится особенно требовательный и взвешенный отбор. Обычно кропотливая отборочная работа относительно претендентов заканчивается в сентябре, когда имена избранников представляют на окончательное рассмотрение и официальное утверждение членам Шведской Академии литературы... Академия принимает на рассмотрение кандидатуры лишь тех авторов, чьи произведения были опубликованы и получили широкое признание среди читателей и высокую оценку экспертов... Академия скорее отдает преимущество авторам за всю совокупность их произведений, чем за отдельную книгу... Предирчиво рассматриваются не только художественная стоимость произведений (для этого специально переведенных на шведский или английский языки), но и другие существенные обстоятельства, связанные с конкретной кандидатурой. ...Внутренние дискуссии и результаты голосования на всех стадиях отбора и до окончательного принятия решения ни в коем случае не разглашаются, вопреки настойчивым попыткам публицистов, исследователей-нобелистов выведать пускай и минимальные сведения. Заседания Нобелевских комитетов не стенографируют, имена претендентов, которые остались без премии, не сообщают". "Критерии отбора кандидатов и процедура присудження Нобелевськой премии" "Кухня" нобелевского комитета навсегда будет оставаться для нас закрытой. Но, как правило, инициаторы выдвижения писателей и поэтов ведут свою деятельность очень публично. По крайней мере, граждане их страны точно знают, фамилия какого их соотечественника фигурирует в посланиях к Стокгольму. Чтобы появиться в номинационных списках Нобеля-85, кампания с "раскруткой" фигуры и книг Стуса должна была стартовать не позже начала 1985 года, чтобы успеть подготовить пусть даже несколько писем от тогдашних литературных и общественных авторитетов мирового уровня. В газете "Америка" за 17 декабря 1985 года (обратите внимание – это уже три месяца с тех пор, как Стуса нет в живых) встречаем информацию, что в конце 84-го в Торонто был создан "Международный комитет для постижения литературной награды Нобеля Василию Стусу в 1986 году". Эта информация тянет на сенсационную, ведь сегодня считается, что поэта-диссидента должны были отметить годом раньше. Кто же вошел в состав комитета? Мирослав Иван кардинал Любачевский, тогдашний глава Украинской Греко-Католической церкви в изгнании, Юрий Шевелев, профессор-эмерит Колумбийского университета, Владимир Янов, ректор Украинского Свободного университета, Петр Цимбалистый, ректор Украинского Католического университета, Валентин Мороз, известный диссидент, художники Анна Черинь, Овраг Славутич, Владимир Биляев, Остап Тарнавский, Леонид Полтава, Михаил Хейфец и прочие представители художественной и политической эмиграции. Иностранная составная – профессор Сорбонни, американский конгрессмен, римо-католический кардинал и прочие авторитетные люди с США, ФРГ, Канады, Швеции, Нидерландов, Израиля, Великой Британии, Бельгии, Франции и даже Пуерто-Рико. Председателем комитета был провозглашен доктор Ярослав Рудницкий, профессор-эмерит Университета Манитоба, а секретарями – Оксана Керчь из Филадельфии и Светлана Кузьменко с Торонто. Анализ публикаций из архива "Факела" позволяет сделать вывод, что мотором процесса выступила госпожа Керчь. Писательница, автор воспоминаний о Тодосе Осьмачке. Ее муж – Владимир Кулиш, сын выдающегося драматурга Николая Кулиша. В общем, о деятельности комитета удалось найти три упоминания – это среди нескольких тысяч публикаций о Василие Стусе. Кроме, к сожалению, пока неидентифицированной заметки Софьи Наумович "Огласка о Василие Стусе" (сохраняется в архиве, но не содержит названия издания и даты), все другие написаны... Оксаной Керчь. В фондах Музея-архива украинского самиздата сохраняется письмо члена "Международного комитета..." Остапа Тарнавского к директору издательства "Факел" Осипа Зинкевича от 29 августа 1985 года - (до смерти Стуса остается одна неделя!): "...Идет теперь акция за то, чтобы Стус получил награду Нобеля. Начали эту акцию, правда, не так счастливо, так как ее возглавляет сам академик Ярослав Рудницкий, а за ним стоят бандеровцы, но – кто бы этого ни делал – акцию нужно поддержать. Они обратились ко мне, чтобы я дал свою фамилию к президиуму и – понятная вещь – отказываться нельзя...". Здесь можно сделать предположение – среди причин невысокой эффективности комитета следует рассматривать и тот факт, что нобелевскую инициативу в диаспоре начали ассоциировать с конкретной политической средой, а не как внеполитическое движение интеллектуалов. Так ли это? Эта версия требует отдельного исследования. Казалось бы, главной целью новообразованного общественного, да еще и международного, комитета могла бы стать широкая рекламно-просветительская кампания, направленная на увольнение и возможный выезд из СССР "номинанта" Василия Стуса, популяризация его произведений. Для начала, публикации о Нобелевской инициативе, о составе комитета должны были быть размещены в каждой из массовых газет в странах украинского поселения – "Свободе", "Америке", "Свободной мысли", "Пути победы", "Украинском слове", "Новой дороге", "Украинской мысли" и других. Почему эти элементарные вещи не были сделаны? Это вызывает, как минимум, удивление. Вопрос второй. Имеет ли Нобелевский лауреат Генрих Белль какое-либо отношение к инициативе "Международного комитета..."? Найти публикации или пускай отдельные упоминания, которые бы разрешили высчитать, откуда приобрела распространение легенда о том, что лауреат Нобелевской премии 1972 года, бывший руководитель Международного Пен-центра Генрих Белль якобы был инициатором (в другой интерпретации – "поддержал") выдвижения Стуса на высочайшую литературную премию, не удалось. Тем не менее можно воссоздать ассоциативный ряд – Белль прикладывал немало усилий для спасения коллег по перу, которые страдали от коммунизма в странах Варшавского пакта, на защиту Стуса выступал по крайней мере дважды.Почему бы ему и не оказать содействие за "нобелевку"... 27 декабря 1984 года выдающийся писатель вместе с коллегами, немецкими литераторами Зигфридом Ленцом и Гансом Вернером Рихтером (стимулировал этот процесс советский изгнанник Лев Копелев, которому предоставляла материалы Анна-Галя Горбач), прислал телеграмму тогдашнему генсеку ЦК КПСС Константину Черненку, где речь шла о неудовлетворительном состоянии здоровья поэта ("...что и так уже был угрожающим, а теперь еще ухудшилось... отекают глаза, постоянно повышенная температура, пухнут ноги, боль сердца и почек. Это может быть туберкульозом почек, который можно лечить только в нормальной больнице"). Звучало и прямое требование освободить украинского диссидента. На обращение Нобелевского лауреата из Москвы не было ни единого ответа. Это Белля не привело в удивление: "Как президент Международного Пен-клуба я выслал в течение 14-15 лет десятки телеграмм к советским властям, в посольства, в союзы писателей – и еще никогда не получил ни единого ответа. Значит, это совсем без толку, однако надо это делать, лишь бы обратить внимание на определенное лицо. Я еще никогда не получил ни единого ответа, даже от моих коллег с Союза [советских] писателей, с которыми отчасти лично знаком...". Можно предположить, что одним из оснований для возникновения мифа стало телефонное интервью Генриха Белля немецкому радио, датированное 10 января 1985 года, которое неоднократно перепечатывалось в прессе. У микрофона – журналистка радио Западной Германии госпожа Мертесгаймер: "...В чем состоит преступление Стуса, почему его так сурово наказывают? Белль: "Его так называемое преступление состоит в том, что он пишет свои поэзии по-украински, а это интерпретируют как антисоветскую деятельность... Стус пишет сознательно по-украински. Это единственный упрек, который мне известен. Даже не упрек в национализме, что также легко применяют, а исключительно на основании украинского творчества, которое трактуют как антисоветскую деятельность". Корреспондентка дальше спрашивает писателя –будет ли большая осведомленность об узнике " охранять" его от новых репрессий? Белль: "Недавно вышло два сборника с поэзиями Василия Стуса в гамбургском издательстве. Эти публикации осуществлены по инициативе общества Ориент-Окцидент. Большая осведомленность о нем помогла бы ему бесспорно, так как он на самом деле в очень трудном положении, если вспомнить, что он уже 12 лет находился в лагерях и в ссылке, а после ссылки его сразу упекли снова в лагерь. Будем надеяться, что в какой-то день не прийдет весть, что все было слишком поздно". Нобелевский лауреат Белль умер 16 июля 1985 г. в Кельне – за полтора месяца до гибели Василия Стуса. В архиве "Факела" сохраняются скрипты еще нескольких передач Радио "Свобода", где шла речь о трагической судьбе поэта. Но отметим – в ни единой из программ нет упоминаний о "нобелевской инициативе" ни Белля, ни каких-либо других лиц. Вопрос третий. Что конкретно было сделано "Международным комитетом для постижения литературной награды Нобеля Василию Стусу в 1986 году"? Следует сделать оговорку – о деятельности комитета нам известно лишь из считанных публикаций самих комитетников. Из записей Оксаны Керчьполучается, что работу устремляли в двух направлениях – издание переводов избранных поэтических произведений Василия Стуса на английском языке и "широчайшей популяризации имени нашего поэта в мире. При этом путем рекомендации кандидатуры нашего поэта Нобелевскому комитету при Шведской Академии". Первую цель реализовали путем сбора средств. На обращение в печати откликнулись: отдел Объединения Женщин Организации Обороны Четырех Свобод Украины (Филадельфия), Ярослава Томич (Ютика), Светлана Кузьменко (Торонто), Андрей Стецюк (Чикаго), Михаил Михалюк (Филадельфия), кредитный кооператив "Будущность" (Детройт), кооператив СУММА (Йонкерс), Союз украинцев-католиков "Провидение" (Филадельфия), кредитный кооператив св. Йосафата (Торонто), кредитный кооператив Гамильтон, Украинский национальный кредитный союз (Монреаль), "Самопомощь" (Нью-Йорк), "Украинская щадница" (Филадельфия), Украинский федеральный кредитный кооператив (Рочестер), Нина Михалевич (Филадельфия), Украинское объединение писателей "Слово" в Канаде, Украинский кредитный кооператив (Реджайна), Украинский кредитный кооператив "Карпатия" (Виннипег), Иван Ломоть (Филадельфия), Ирина Иванчишин (Нью-Йорк) и прочие жертводавцы. По словам Керчь известно, что "Международный комитет..." распространил свыше ста писем с просьбой написать рекомендационные письма в Швецию "на одном из европейских языков, исключая славянские". Затем эпистолы к Стокгольму в поддержку Стуса прислали Научное Общество им. Тараса Шевченко (Ярослав Падох, Леонид Рудницкий), поэтесса Анна Черинь, профессор Владимир Жила, доктор Богдан Стебельский, доктор Ольга Витошинская, магистр Ариадна Стебельская. Тем временем, в начале сентября 1985 года, Стуса не стало. Еще одна выдержка из дневника "Америка": "Комитет не был пессимистом даже тогда, когда пришла страшная весть из пермского лагеря, что наш кандидат Василий Стус не живет. ...Мы написали письмо к шведскому королю... Мы просили короля помочь нам в случае, когда заключенный поэт, который заслуживает награду, не выдержал физических издевательств, а мы ставили его кандидатуру тогда, когда он жил. Из королевской канцелярии письма переслали в Нобелевский комитет, секретарь которого Лярс Гиленстен ответил, что это учреждение не подчиняется ни королю, ни государству и они не могут удовлетворить просьбу, поскольку правильщик Академии "такого случая не предусматривает". И даже прислали экземпляр устава награды. Сам Василий Стус не знал о торонтско-филадельфийской инициативе и тем более не мог получать ни одной телеграммы в лагере с информацией ни о номинации (хотя попытка сделать это могла быть целиком успешной – если бы об этом сообщили его семье и дальше через свидание), ни тем более "лауреатство" (которого не было в принципе), но тяжелое состояние его здоровья не позволяло ждать так долго... Зная об этом, комитетщики не имели права откладывать "постижение награды Нобеля" на следующий 1986 год, а должны были сразу браться за дело. Вопрос четвертый. Подготовил ли " Международный комитет..." переводы произведений Василия Стуса на английский и прочие мировые языки? До момента гибели на Западе выходили немногочисленные переводы поэзии Стуса и его публицистики. Последней-прижизненной вот эта: A Gulag Notebook. [Перевод Марка Царинника и Георгия Луцкого "Из таборовой тетради". Стихи в переводе Марка Царинника.] // The Washington Times. 1985. – August 28. Конечно, этого было фантастически мало – и для заинтересованного украинского, но англоязычного читателя и, тем более, для шведских академиков. Именно поэтому, одним из задач "Международного комитета..." стояла подготовка первой полноценной книги переводов. Книга получила название "Selected poems". Издатель – Украинский Свободный университет в Мюнхене при содействии Фундации им. Ларисы и Ульяны Целевич-Стецюк при объединении женщин Организации Обороны Четырех Свобод Украины в Нью-Йорке. "Избранные поэзии" выданы на двух языках – по левую сторону оригинал Стуса, по правую сторону – перевод Ярополка Лисовского – 46 поэзий со сборников "Зимние деревья" и "Свеча в светильнике". Вступительную статью Юрия Шевелева составители взяли из издания "Палимпсесты: Стихи 1971-1979 лет" (Мюнхен, "Современность", 1986). Нобелевский комитет и Шведская Академия литературы так и не получили "Selected poems" – так как поэта Стуса уже не было среди живых. Да и не факт, что письма деятелей украинской диаспоры вообще брались во внимание. Так как, на самом деле, тяжело вообразить, что успешной могла быть попытка выдать в качестве полноценного перевода любительский подстрочник, да еще и выданный не в престижном издательстве, о чем прежде всего должен был бы позаботиться звездный по составу "Международный комитет...", а в маргинальном по западным меркам УВУ, издательстве эмигрантского университета. Справедливости ради следует отметить, что Ярополк Ласовский реально оценивал свои возможности, так как назвал англоязычную часть книги Synoptic translation of Poems (у нас, чаще всего, такие переводы как раз и называют "подстрочниками"). Тем не менее, известный поэт и критик Игорь Качуровський отмечает, что эта книга была довольно успешным дебютом человека, который до сих пор был известен как музыковед: "...да и к тому же в области поэтического перевода. А это требует от переводчика, кроме знания обоих языков, также эстетичного вкуса и абсолютного ощущения ритма. И здесь на помощь дебютанту пришли, по моему мнению, его музыкальные способность... С удовльствием можно утвердить, что поставленную себе задачу переводчик выполнил: ямбические стихи переведены ямбом, при том стих в стих с сохранением типичных для Стусовой ритмоструктуры "энжамбеманов", то есть ритмических перехватов, когда окончание мысли не совпадает с окончанием стиха". "Украинская мысль", 26 мая 1988 г. Поскольку брошюра вышла в 1987 году, то есть через два года после гибели Василия Стуса, ее роль в "деле популяризации творческого наследства поэта" оказалась минимальной. И, в конце концов, последний вопрос. Почему о деятельности "Международного комитета..." не были проинформированы писательские организации, правозащитные союзы и даже газеты украинской диаспоры? В Музее-архиве "Факел" сохраняются десятки прижизненных и посмертных публикаций о Василие Стусе, которые были напечатаны в видных диаспорных и ведущих мировых газетах. Примечательно, что во всех этих материалах не найти ни единого упоминания о деятельности "Международного комитета для постижения литературной награды Нобеля Василию Стусу в 1986 году". Но, судя по всему, Оксана Керчь не считала свою миссию провальной, так как в одной из своих статей черным по белом написала – "опытом нашего комитета мы радушно поможем другому кандидату на Нобелевскую премию"... Досадно, но практически в одно и то же время, когда группа известных интеллектуалов занималась откровенным прожектерством, глава Заграничного представительства Украинской Хельсинской Группы Надежда Свитличная, имея на руках подготовленную на основе авторских рукописей(!) книгу "Палимпсесты", ходила по кругу с протянутой рукой, в поиске значительно меньших средств на первопечатник уникального издания. "В советский период украинская диаспора неоднократно старалась использовать возрастающий политический подтекст "нобелевки". Так как, даже выдвижение на соискание премии оппозиционных коммунистическому режиму литераторов Ивана Багряного и Тодося Осьмачки превращалось в заметную манифестацию украинского инакомыслия. К сожалению, желания и прожекты не всегда подтверждались значащими текстами и согласованной кампанией в поддержку кандидата. Иногда вмешивались непреодолимые обстоятельства, как, например, наглая смерть Василия Стуса. Если бы в 1985-м ли 86-м годах Стус стал Нобелевским лауреатом, литературный процесс в Украине 80-90-х лет выглядел бы иначе, и нынешняя тотальная профанизация литературы натолкнулась бы на более убедительный вкусовое сопротивление." Владимир Ешкилев, "Столичные новости", № 46, 11-17 декабря 2001 г. Что уже говорить, если презентация "Избранных стихов", литературный вечер в Торонто по случаю выхода книжки, состоялась аж 15 апреля 1989 года, то есть через три с половиной года после смерти поэта. P.S. Полный текст журналистского расследования будет в скором времени опубликован в специальном "Стусовском" сборнике, который готовится в печать издательством "Факел".