ЧАМПИ Карло Адзелио

19.02.2011 Ю.А.Белецкий

О нем коммунист, банкир и министр Нерио Нези сказал так: "Единственным политическим гением Италии был граф Кавур. Сегодня ему можно уподобить только одного человека - Карло Адзелио Чампи".

Открывая двери элегантного здания на римской улице Анапо ранним утром в четверг, 13 мая 1999 года, портье Анджело Полверини неожиданно обнаружил у подъезда небольшую толпу журналистов, вооруженных микрофонами и телекамерами. Немедленно осознав важность исторического момента, он оглядел себя критическим взором и тут же бросился назад. Несколько минут спустя он уже выхаживал у дверей в до хруста накрахмаленной рубашке и отглаженном сером форменном сюртуке с галунами. В 8.50 из дома в сопровождении двух телохранителей вышел строгий седовласый человек в темно-синем костюме-тройке, неярком галстуке и тупоносых черных туфлях, бросил на журналистов приветливый взгляд из-под кустистых бровей и, отказавшись делать какие-либо заявления, под аплодисменты присутствующих сел в светло-серую "Ланчу К" и отправился на улицу XX сентября. Там, в здании Министерства казначейства Италии, 78-летний Карло Адзелио Чампи в окружении ближайших сотрудников стал наблюдать за служебной телетрансляцией из парламентского дворца, где начиналась процедура избрания президента республики.

Первым в кабину для тайного голосования был приглашен пожизненный сенатор, хозяин концерна ФИАТ Джанни Аньелли, который, с трудом опираясь на палку, направился к ширме. Здесь-то его и опередил шустрый горбун, семикратный премьер Италии Джулио Андреотти, которому удалось первым опустить бюллетень в одну из двух красивых корзин, заменявших избирательные урны. Время тянулось мучительно медленно, но вот уже председатель Палаты депутатов Лучано Виоланте монотонно зачитывает имена, указанные в бюллетенях, часто повторяя одну и ту же фамилию: "Чампи, Чампи, Чампи..." Когда необходимый кворум был набран, зал, повинуясь единому порыву, встал и взорвался аплодисментами.

В кабинете министра казначейства на улице XX сентября воцарилась полная тишина. Чампи поднялся из-за массивного старинного стола и, помолчав какие-то мгновения, тихо произнес: "Спасибо". "В тот момент, - признавался он позднее, - я буквально не чувствовал под собою ног". Так на Апеннинах появился новый глава государства - первый президент Второй Итальянской республики. Не исключено, кстати, что Чампи будет последним президентом, имя которого определили "большие выборщики" в парламенте. Вполне вероятно, что его преемник будет облечен совершенно новыми полномочиями и избран по принципиально иным правилам, возможно, всеобщим голосованием граждан. Но чтобы дело дошло до этого, самому Чампи предстоит еще основательно поработать над завершением конституционной реформы. Очевидно, что именно этими обстоятельствами объясняется особое внимание к фигуре нынешнего итальянского руководителя. Попробуем и мы набросать штрихи к портрету этого незаурядного политика.

http://world.ng.ru/problem/2000-11-23/6_champy.html

19.02.2011 Ю.А.Белецкий

Карло Адзелио Чампи родился в городе Ливорно на тосканском побережье Тирренского моря 9 декабря 1920 года в семье владельца небольшой фирмы по производству оптических приборов. Мать будущего национального лидера надеялась, что у нее будет девочка (в семействе уже был трехлетний сын Джузеппе) и даже заранее выбрала ей имя - Карла. Однако родился мальчик, и вокруг его имени неожиданно разгорелся нешуточный скандал. Бабушка в категорической форме требовала, чтобы новорожденного в честь прадеда назвали Адзелио. В итоге, чтобы выполнить желания всех членов дружной семьи, малыша нарекли двойным именем Карло Адзелио. Таким образом, само появление на свет нашего героя ознаменовалось разумным компромиссом, так же как почти восемь десятилетий спустя под знаком разумного компромисса состоялось его избрание на высший государственный пост Италии.

В детстве Чампи был подвижным, веселым ребенком. Вместе со старшим братом он часами пропадал на море, которое испокон веков было для ливорнцев вторым домом. Если же родители запрещали детям бегать на пляж, оставалось единственное развлечение - кинотеатр, где крутили немые фильмы. В отличие от безалаберного Джузеппе Карло Адзелио был в школе одним из лучших учеников. Его главным увлечением стали книги, которые он проглатывал одну за другой. Затем были три года учебы в лицее, где монахи-иезуиты воспитывали братьев в строгости и скромности, причем эти уроки явно пошли ребятам впрок. В 1936 году, на два года раньше сверстников, Чампи завершил среднее образование. Выросший в крупном портовом городе, он мечтал о карьере морского офицера и подал документы в Военно-морскую академию, однако на медкомиссии его забраковали по зрению. При желании Карло Адзелио мог бы преодолеть неожиданное препятствие, прибегнув к помощи сразу нескольких адмиралов, которые были добрыми друзьями отца. Но уже тогда проявилась одна из главных черт его характера - юноша наотрез отказался от протекции. Впоследствии именно за эту свою особенность Чампи не раз приходилось ловить на себе недоуменные взгляды сильных мира сего.

После неудачи в академии 17-летний Карло Адзелио уехал из Ливорно в Пизу, где поступил в престижный элитарный лицей "Нормале", студентами которого в разное время были лауреаты Нобелевской премии Энрико Ферми и Карло Руббия, президент Италии Джованни Гронки и генсек ИКП Алессандро Натта, первый премьер-посткоммунист Массимо Д"Алема и нынешний глава правительства Джулиано Амато. Чтобы попасть в это знаменитое учебное заведение, Чампи пришлось выдержать жесткий конкурс - 11 человек на место. На экзаменах он показал 14-й результат и был зачислен на филологический факультет.

Учась в лицее, Карло Адзелио год провел на стажировке в Лейпциге, и с тех пор немецкий язык и литература Германии стали его подлинной страстью. Чампи никогда не был круглым отличником, предпочитая географии и иностранным языкам философию и историю. Тем не менее в 1941 году он с блеском закончил лицей по специальности "классическая филология", получив 70 баллов из 70. Заключение экзаменационной комиссии гласило: "Прилежен, точен, обладает недюжинными способностями". Дипломной работой Чампи было сочинение по древнегреческой поэзии, которое оказалось настолько зрелым и интересным, что некоторые профессора предлагали выпускнику опубликовать его отдельной книгой. Однако будущего президента с младых ногтей отличали скромность и почти полное отсутствие тщеславия.

После окончания "Нормале" 20-летний филолог был мобилизован на фронт. Карло Адзелио повезло - его отправили в Албанию, где он без особых приключений прослужил водителем грузовика в автомобильном батальоне. В сентябре 1943 года, когда маршал Бадольо подписал перемирие с антифашисткой коалицией и объявил войну Германии, Чампи вернулся на Апеннины. Чудом избежав ареста, с большим трудом он пробрался через оккупированную немцами территорию и сел на военный поезд, который доставил его в область Абруццо. Здесь в горном селении Сканно Чампи неожиданно встретил своего преподавателя из "Нормале" Гуидо Калоджеро, который уже был к тому времени видным деятелем подпольной Партии действия, сыгравшей значительную роль в становлении демократического, антифашистского движения в Италии. Эта организация, просуществовавшая лишь пять лет - с 1942 по 1947 гг., объединила разнородные политические силы, стремившиеся преодолеть трагические последствия 20-летнего правления Муссолини.

"В Сканно я окончательно сформировался политически, - вспоминал впоследствии Чампи. - Произошло это благодаря долгим дискуссиям с профессором Калоджеро. Больше всего нас волновала тема либерального социализма, третьего пути между коммунизмом и либерализмом". Весной 1944 года Калоджеро передал ученику рукопись одной из своих статей. С этим сочинением и коробкой немецких медикаментов Чампи был арестован индийскими солдатами, служившими в британской армии. Его заподозрили в шпионаже, и только манускрипт о социалистическом либерализме спас его тогда от почти неминуемого расстрела. Закончив войну в чине младшего лейтенанта, Карло Адзелио завершил свои скитания и вернулся наконец в родной Ливорно, где немедленно основал "ячейку" Партии действия. Однако очень скоро он, по-видимому, разочаровался в этой деятельности и полностью отошел от партийной работы, чтобы никогда более к ней не возвращаться. Можно предположить, что уже тогда у него выработался стойкий иммунитет к деятельности любых партий, что противоречило общему вектору развития итальянской политики.

Стоит напомнить, что именно в первые послевоенные годы на Апеннинах были заложены основы режима, который впоследствии был назван партократией. Оставив в прошлом мимолетное увлечение политикой, Чампи решил продолжить учебу и получил юридическое образование в Пизанском университете.

В 25 лет бывший офицер с двумя дипломами оказался на распутье. Ему нужно было срочно выбирать свою дорогу в жизни. Впрочем, в Пизе у Карло Адзелио появились и другие, более приятные заботы. Именно там он познакомился с миловидной и острой на язык студенткой по имени Франка Пилла, любовь к которой он пронес через всю свою долгую жизнь. В 1946 году они поженились, и Франка стала супругой Чампи, а затем и матерью двоих его детей. На протяжении всей его жизни она была самым верным другом и главным советчиком Чампи, какой бы пост он ни занимал. Карло Адзелио уже начал подумывать о преподавательской карьере, когда решающую роль в его судьбе сыграла прагматичная синьора Франка, происходившая из семьи банковского служащего. Именно по ее совету и к удивлению большинства друзей-"нормалистов", Чампи забросил филологию и подал документы на конкурс в Итальянский банк. Здесь ему суждено было сделать беспрецедентную карьеру, пройдя все ступеньки служебной лестницы от рядового клерка до управляющего. Так, в 1946 году Чампи оказался в скромном здании филиала Центробанка в городе Мачерата, где по прихоти своенравного директора ему приходилось после работы часами заниматься чистописанием, чтобы исправить плохой почерк. Новый сотрудник занимался рутинной административной работой, изматывающим контролем за кредитными операциями и в должности выездного инспектора мотался между областями Марке и Эмилия-Романья. Лишь в 1960 году ему наконец-то удалось получить место в исследовательском отделе при штаб-квартире Итальянского банка в Риме. Но должны были пройти еще долгих 10 лет, прежде чем он стал директором этого подразделения.

Начиная с этого момента Чампи пошел вверх буквально со скоростью ракеты. В 1973 году его назначают генеральным секретарем, а в 1976 году - заместителем генерального директора банка. Еще через два года он становится гендиректором, то есть "вторым человеком" в банковской иерархии. Наконец, 8 октября 1979 года Чампи достигает вершины профессиональной карьеры финансиста, заняв должность управляющего. Как раз в это время на Апеннинах разразился грандиозный скандал, связанный с крахом "Банко Амброзиано". Надо отдать должное гибкости и профессионализму нового управляющего, ибо только благодаря его умению маневрировать мощный корабль Итальянского банка тогда не напоролся на рифы. Волею судеб Чампи вновь оказался вовлечен в острейший конфликт с главой правительства, которым был тогда авторитарный лидер итальянских социалистов Беттино Кракси. Принципиальный банкир не побоялся, в частности, подвергнуть критике кабинет министров за нежелание сдерживать рост дефицита госбюджета, чем вызвал гнев всемогущего премьера и вынужден был написать прошение об отставке. Впрочем, несмотря на все свои очевидные недостатки, Кракси имел весьма существенное достоинство - он и в неудобных людях умел ценить природный ум и профессионализм. С Чампи же он, безусловно, связывал надежды на укрепление национальной валюты. В одной из доверительных бесед Кракси даже признался управляющему, что мечтает о том дне, когда с итальянских банкнот будут убраны три нуля и в обращение поступит серебряная монета достоинством 1 лира с профилем Гарибальди. Мечтам Кракси так и не суждено было сбыться, но заявление Чампи об отставке тогда все-таки положили под сукно. Вообще же, анализируя жизненный путь нынешнего президента, невольно приходишь к выводу, что он всегда трезво оценивал собственные силы и никогда особенно не держался за свое кресло. Доподлинно известно, например, что Чампи вовсе не рвался на место управляющего Итальянским банком и накануне своего назначения пытался убедить политическое руководство в том, что ему лучше по-прежнему оставаться на посту гендиректора. Незадолго до своего 65-летия Чампи лично пытался убедить министра казначейства Джованни Горию в том, что ему пора на пенсию, а затем неизменно ставил этот вопрос перед всеми последующими руководителями министерства. В этом не было никакой игры и рисовки. Просто в определенный момент Чампи показалось, что в своей жизни все главное он уже совершил. Как же он ошибался! Реальную попытку подать в отставку Чампи еще раз предпринял лишь в сентябре 1992 года, который стал "черным сентябрем" для всей финансово-экономической системы страны. Тогда масштабные спекуляции на мировых валютных биржах, за которыми маячила фигура Джорджа Сороса, породили финансовую лихорадку, сокрушившую хрупкую лиру. Итальянский банк за несколько дней сжег в биржевой "топке" триллионы лир, но спасти национальную валюту так и не удалось. Перед лицом этого краха было принято решение изменить паритет лиры по отношению к другим валютам стран ЕС. Однако Рим уже не имел резервов, чтобы осуществлять интервенцию на валютных рынках и удерживать фиксированный курс даже девальвированной лиры. В ночь на 17 сентября глава Центробанка и премьер Джулиано Амато приняли горькое решение о временном выходе лиры из Европейской валютной системы. Впоследствии Чампи признал, что Италия была почти на самом краю финансовой пропасти... Несомненно, лично для управляющего Итальянским банком, который всегда был убежденным сторонником валютной интеграции ЕС, "черный сентябрь" стал одним из самых тяжелых моментов жизни. Тогда-то на стол премьера и легло его прошение об отставке. Однако авторитет Чампи был настолько высок, что политические элиты удержались от искушения свалить на него всю вину за крушение лиры. Тем не менее итальянцам пришлось платить по счетам.

Осенью 1992 года правительство Амато, пытаясь провести санацию национальной экономики, представило парламенту самый жесткий госбюджет за всю историю республики. Одновременно день ото дня Италия все глубже погружалась в пучину острейшего политического кризиса, вызванного началом знаменитой антикоррупционной операции "Чистые руки". В то время рушились не просто репутации, рушились целые партии. Получение повестки из миланской прокуратуры для чиновника любого уровня означало немедленную отставку. В кабинете Амато за 50 дней такие повестки получили пять министров. Фактически судьба кабинета была решена уже в конце марта 1993 года, когда на допрос был вызван последний член этой бесславной "пятерки" - министр финансов Франко Ревильо. Однако открывать правительственный кризис было нельзя - страна стояла на пороге всенародного референдума, который был назначен на 18 апреля. В этот день абсолютное большинство итальянцев под впечатлением от громких разоблачений миланской прокуратуры высказалось за кардинальное обновление политического режима, за переход от пропорциональной к мажоритарной избирательной системе и прекращение государственного финансирования партий. Италия выбрала перемены, и правящие элиты уже не могли делать вид, будто ничего особенного не происходит. Сейчас, по прошествии почти десяти лет, уже можно сказать, что президент Италии Оскар Луиджи Скальфаро решил тогда выдать премьерский мандат незапятнанному суперменеджеру Романо Проди, заместителем которого должен был стать главный инициатор апрельского референдума Марио Сеньи. Но амбициозный Сеньи, бывший на гребне славы, сам метил в кресло главы правительства и в результате, как это часто бывает в большой политике, остался ни с чем. 26 апреля 1993 года Рим облетело сенсационное известие: на прием к Скальфаро вызван управляющий Итальянским банком. Вечером того же дня 72-летний Чампи стал 52-м главой правительства в послевоенной Италии. Это был поистине беспрецедентный случай в новейшей истории, поскольку начиная с 1848 года на Апеннинах не было ни одного премьера, который бы не только не был бы членом парламента, но и не входил ни в одну политическую партию. Зато Чампи был профессионалом экстра-класса, то, что на римском политическом жаргоне называется "техником". Он и правительство свое задумал сделать неполитическим, сразу отведя ровно треть мест в нем таким же "техникам", как он сам. Намекая на итоги референдума, новоиспеченный премьер заявил: "Моя задача - сформировать правительство, которое удовлетворит жажду перемен, однозначно выраженную страной, и укрепить веру граждан в возможности Италии". Еще одной сенсацией нового кабинета стало то, что в него впервые с 1947 года были приглашены коммунисты, уже сменившие, правда, свое историческое имя на "левых демократов". Правда, этот эксперимент Чампи не удался, ибо в знак протеста против отказа парламента лишить депутатского иммунитета Кракси все три министра-коммуниста покинули кабинет уже через несколько часов после принятия присяги. Неумолимый премьер заполнил неожиданные вакансии еще тремя "техниками" и в условиях жесточайшего политического кризиса сумел пробить вотум доверия своего "переходного" правительства в обеих палатах парламента. Эпоха Первой республики на Апеннинах был завершена. Начался болезненный переход ко Второй республике, и огромная удача Италии, что у правительственного руля оказался именно Чампи. Опытным глазом финансиста он оценил ситуацию и понял, что ни проведение глубокой избирательной реформы, ни очищение от скверны повальной коррупции не закончится успехом без весомых экономических результатов. За те 353 дня, что его кабинет находился у власти, удалось сделать многое. Инфляция снизилась почти до 4%, появились первые признаки укрепления лиры, начался процесс масштабной приватизации. В апреле 1996 года Италия прошла через горнило всеобщих выборов по новым правилам, отдав предпочтение не отдельным партиям, а левоцентристской коалиции "Олива" Романо Проди. Перед новой властью сразу же в полный рост встала проблема участия Италии в создании единой европейской монеты в соответствии с маастрихтским курсом. Положа руку на сердце, нужно сказать, что тогда никто не поставил бы даже ломаной лиры на то, что Италия войдет в привилегированный клуб государств-учредителей евро. Фактически все основные параметры финансово-экономической системы страны не вписывались в жесткие рамки Маастрихта. В сложившейся ситуации Проди недолго думал, кому поручить экономический блок в своем кабинете. Более того, он принял неординарное решение, отдав сразу два портфеля - министра казначейства и министра бюджета - Чампи, которого тут же окрестили "суперминистром экономики". По сути дела, экс-премьер взял на себя персональную ответственность за оздоровление экономики в сверхсжатые сроки. Это был вызов, который не оставил равнодушной Европу. Чампи играл ва-банк, ибо всякому непредвзятому наблюдателю было ясно, что в этом соревновании со временем победить невозможно. Он без стеснения объяснил своим ближайшим сотрудникам, что расчет основных экономических параметров будет делать не компьютер, а живые люди, а значит, шанс привести хозяйство страны в норму все-таки есть. Для достижения этой цели суперминистр не останавливается ни перед чем, проведя "экономический маневр" ценой 62 триллиона лир и даже введя специальный "евроналог". Можно себе представить, какова была радость Чампи, когда в ноябре 1996 года лира вернулась в Европейскую валютную систему. А уже 25 марта 1998 года Италия вошла в клуб основателей евро. Это была главная победа правительства Проди, подлинным творцом которой стал Чампи, удостоенный журналистами титула "Синьор Евро".

Европейский успех Италии ознаменовал завершение определенного исторического этапа, который, как ни странно, означал и конец кабинета Проди. Известно, что буквально на следующий день после отставки кабинета в октябре 1998 года Скальфаро уведомил Чампи о том, что вновь намерен поручить ему формирование правительства. Уже была написана речь, обращенная к парламенту, но в самый последний момент большая политическая игра, в которой роль крупье исполнял экс-президент Франческо Коссига, вынесла на гребень волны Массимо Д"Алему, возглавлявшего Партию левых демократов. Первый премьер-посткоммунист, похоже, не собирался слишком долго уговаривать Чампи, который, несомненно, не горел особым желанием войти в новое правительство. Однако финансовые рынки выдвинули премьеру настоящий ультиматум: либо Чампи остается на своем месте, либо биржу захлестнет волна спекулятивных операций с труднопредсказуемыми последствиями. Осознав этот вызов, даже такой опытный мастер политической интриги, как Коссига, вынужден был отступить. Этот эпизод вновь продемонстрировал неоспоримость авторитета "Синьора Евро", тем более что после ухода с европейской политической сцены Тео Вайгеля он оставался единственным экономическим министром, пережившим все этапы маастрихтского процесса. Чампи осуществлял свою историческую миссию вплоть до мая прошлого года, когда Италия встала перед необходимостью избрать нового президента. Надо сказать, что выборы главы государства в современной Италии изначально были некой византийской процедурой, встроенной в систему парламентской республики. По Конституции имя президента называют более тысячи "больших выборщиков" - члены обеих палат парламента и специальные представители всех областей страны. На деле же борьба за высший государственный пост на Апеннинах всегда выливалась в поиск трудного компромисса, следовавшего за чередой многоходовых закулисных комбинаций с участием партийных лидеров, которые охотно прибегали к праву вето и лицемерно выдвигали заведомо невыполнимые условия. Однако на сей раз все было совершенно иначе. Чампи был сразу же избран главой итальянского государства подавляющим большинством голосов (707 из 1010). Такое прежде случалось лишь дважды: в первом же туре голосования были избраны первый президент Италии Энрико Де Никола (1946 г.) и Франческо Коссига (1985 г.). Итальянцам не оставалось ничего иного, кроме как в очередной раз поразиться удивительным особенностям национальной политтехнологии. Дело в том, что Чампи стал официальным кандидатом на высший государственный пост лишь накануне своего триумфа, а до самой последней минуты в Риме продолжалась ожесточенная подковерная борьба. И левые и правые понимали, что стране нужен уникальный президент, который бы сочетал в себе верность политической традиции и реформизм, готовность отстаивать мажоритарную систему и одновременно гарантировать права всех без исключения граждан. Именно таким человеком был беспартийный экс-премьер Чампи, продекларировавший в свое время необходимость кардинального обновления политической системы. Левые видели в нем человека с безупречной репутацией, прошедшего горнило Сопротивления и пригласившего в свой "технический" кабинет бывших коммунистов. Правые не без основания полагали, что в отличие от своего предшественника новый президент, говоря футбольным языком, не будет двенадцатым игроком в команде левых, а возьмет на себя функции арбитра. В конечном счете все они были правы, и, что самое поразительное, найденный компромисс вовсе не был чреват появлением в Квиринальском дворце слабой, серенькой личности, зависимой от любых политических ветров. Напротив, в лице Чампи Италия обрела твердого и решительного лидера, имеющего высокий моральный и профессиональный авторитет в стране и за рубежом. Именно такой человек мог, как того и требует Конституция, "представлять национальное единство". Может быть, поэтому столь единодушными и были аплодисменты во Дворце Монтечиторио 13 мая 1999 года. Десятый президент Италии явно отдает себе отчет в том, что достичь подлинного национального единства можно, лишь укрепляя хрупкий мир между правящим большинством и оппозицией и принуждая их к диалогу, на базе которого только и можно осуществить конституционную реформу. Полтора года, прошедшие с момента его избрания, убедительно свидетельствуют, что каждый свой жест, каждое заявление Чампи подчиняет именно этой цели. Скажем, одним из первых символических шагов президента стало приглашение в свою загородную резиденцию Кастель-Порциано лидера левых демократов Вальтера Велтрони вместе с супругой Флавией. Но прошла всего пара недель, и в гостях у Чампи побывали Вероника и Сильвио Берлускони. Казалось бы, не слишком сложная комбинация, но представить себе нечто подобное в годы президентства Скальфаро просто невозможно. Еще одна забота Чампи - поднятие престижа итальянского государства. Здесь он тоже готов к эффектным жестам - восстановил военный парад у стен Колизея и роскошный прием по случаю Дня республики, распорядился организовать новогодний концерт в Квиринальском дворце и живописую смену караула с выездом кирасиров. Несмотря на все это, скромность остается его естественным коньком: при Чампи, например, уже существенно сокращен парк служебных машин, закрепленных за аппаратом президента. Карло Адзелио Чампи хочет быть и действительно является президентом всех итальянцев. Залогом тому его политическая беспристрастность, моральная чистоплотность, культурная рафинированность, международный авторитет и то самое "нормальное лицо", о котором еще недавно многие на Апеннинах могли только мечтать. Если придерживаться максимы "Человек - это стиль", то стиль Чампи - это скромность и добропорядочность. Наконец в Италии появился президент, семья которого в полной мере соответствует национальным представлениям о семейном счастье. У него двое детей - дочь Габриелла и сын Клаудио - и трое внуков. Чампи всегда был примерным семьянином, не дал ни одного повода посудачить о своей личной жизни. Вплоть до переезда в Квиринальский дворец, где жили 30 римских понтификов, 4 короля и все президенты Италии, супруги Чампи с 1971 года обитали в римском районе Саларио в вышеупомянутой квартире на улице Анапо, одной из тех, что занимают буржуа средней руки. От роскошных апартаментов на площади Фонтанелла-ди-Боргезе, по должности положенных управляющему Итальянским банком, Чампи сразу же отказался. Есть у президентской четы и небольшой загородный дом в местечке Санта-Севера под Римом, но и здесь никаких изысков: все удобно и скромно. А за небольшим, аккуратным садиком до прихода в большую политику главный банкир страны неизменно ухаживал сам. Чампи не слишком религиозен, однако каждое воскресенье его вместе с синьорой Франкой можно увидеть на церковной службе. Увлечения десятого президента Италии под стать его натуре. Он по-прежнему неразлучен с книгой, обожает Гете и Рильке и время от времени участвует в жюри престижных литературных премий. Когда в 1986 году германский посол вручал управляющему Итальянским банком "Большой крест за заслуги", Чампи на память продекламировал по-немецки довольно большой отрывок из "Фауста". С удовольствием слушает президент классическую музыку, особенно любит Моцарта. Как и все соотечественники, внимательно следит за ходом национального чемпионата по футболу, болея сразу за два клуба - "Рому" и "Фьорентину". В свободное время любит отдохнуть на море, погулять и покататься на велосипеде вдоль берега. Но истинной его страстью является катание на небольшом весельном катамаране (все-таки сказываются ливорнские корни!), который был построен еще в 1961 году. На этой реликвии Чампи уже в бытность "суперминистром" экономики с июня по сентябрь занимался греблей в Санта-Севере - ежедневно, с половины восьмого до половины девятого утра. А в 9.35 он был уже в своем римском кабинете. Кстати, на службу Чампи всегда ездил без сирены и мигалок, столь полюбившихся местным чиновникам. При этом его шофер никогда не превышал скорость и всегда покорно останавливался на красный свет. Чампи не пьет, не курит, не бывает в светских салонах, а из всех богатств средиземноморской кухни предпочитает рыбные блюда. Знающие люди рассказывают, что согласие баллотироваться в президенты он дал за ужином в рыбном ресторанчике "Палланца", что на берегу озера Маджоре. В тот вечер он заказал щуку. К немногочисленным слабостям президента можно отнести шоколад, пристрастие к карточной игре "скопоне" да внучку Марию, в которой он души не чает. Любви журналистов в отличие от большинства публичных политиков Чампи не ищет: за год своего премьерства он так и не дал ни одного интервью. Зато он весьма тщательно выбирает себе помощников, многие из которых работали с ним еще в Итальянском банке. К слову, сразу после назначения главой этого влиятельного института Чампи отказался от солидного содержания управляющего (400 млн. лир в год), а жил на заработанную ранее пенсию гендиректора, которая в четыре раза меньше. Дома никто об этом ничего не подозревал, а синьора Франка узнала об очередном приступе скромности мужа спустя годы совершенно случайно. Эти штрихи к портрету первого президента Второй Итальянской республики невольно порождают вопрос: "А что вообще связывает этого неординарного человека с большинством его соотечественников? Не инопланетянин ли это, не иностранец ли, чудом попавший на Апеннины?" Сам Чампи как-то полушутя назвал себя "неправильным" итальянцем. "Пусть это так, но я рад принадлежать к этому народу, - сказал тогда будущий президент. - Да, итальянцы - это индивидуалисты, зачастую не связанные групповыми интересами, не проявляющие спонтанного коллективизма. Но, когда приходит время засучить рукава, эти же самые итальянцы берутся за дело всерьез. Вообще для того, чтобы выложиться, итальянцам требуются стимулы. Им нужно указать путь, определить ценности. Другие народы изначально обладают выдержкой, дисциплиной, которые не требуют дополнительной мотивации. Но, повторяю, если у итальянца появляется стимул, он делает дело даже лучше". Что-то до боли знакомое есть в этой сентенции проницательного Чампи! Похоже, итальянцы все-таки явно заслужили себе такого "неправильного" президента.

http://world.ng.ru/problem/2000-11-23/6_champy.html