19.02.2011 Анна Ярославна
Островов Центральной Америки до Восточного Средиземноморья. К тому же описания всякого рода ”нещастий” были популярны в литературе ХVIII в. Можно было подивиться переменчивости судьбы, посочувствовать герою, порою немного поморализировать. На определенный круг читателей рассчитано описание Баранщиковым святых мест Палестины, напоминающее литературу ”хожений” к гробу Господнему. Книжица о приключениях нижегородского мещанина близка народной лубочной литературе. Самым невзыскательным вкусам отвечают рассказы о шутовских фокусах с поглощением огромного количества каши и сопровождающие их патриотические речи. Несомненно, распространению книги способствовала и актуальность темы — шла русско-турецкая война 1787—1791 гг. Ценность содержащихся в этом сочинении сведений так же невелика, как и литературные достоинства. Кругозор автора ограничивается по преимуществу бытовыми подробностями— как едят бананы на о-ве Санкто-Томас да какого качества обувь в Стамбуле. (Впрочем, и здесь отдельные детали выразительны — современный ленинградец, думаю, не без удивления узнает, что в конце ХVIII в. в Петербурге часто бывали в продаже кокосовые орехи.) Но при всех своих недостатках ”Нещастные приключения...” остаются характерным и любопытным памятником эпохи.
В прошлом веке книга была предана почти полному забвению. Кажется, лишь Н. С. Лесков уделил ей серьезное внимание. Подробно пересказывал сочинение В. Баранщикова в большой статье ”Вдохновенные бродяги (Удалецкие ”скаски”)”, он на этом примере хотел показать, как ”дрянной человек” пускается в разные авантюры, а потом, беря в подмогу печать, изображает себя героем. ”А характерные черты бродяжных героев — это отвага, терпение и верность. За эти добродетели скасочники просили себе награды”. Им ”у нас легко верили, их читали замесnо путешествий, и они доставляли удовольствие высоким лицам, которые не читали ничего лучшего, а составители ”скасок” получали через это славу от соотичей и награды за удальство от правителей и государей”.
”Приложение” к книге, несомненно, В. Баранщикову не принадлежит. Оно написано в ином стиле и повествует о тех предметах, которые были просто неизвестны неудачливому купцу и рядовому янычару. Сопоставление первых страниц его с ”Цареградскими письмами” П. А. Левашова обнаруживает такую близость текстов, которая не может быть случайной. ”Письма” значительно полнее и, очевидно, лежат в основе ”Приложения”. В то же время речь не может идти о заимствовании из печатного текста, так как Цареградские письма изданы несколько позже. Кроме того, в издании ”Писем” есть ряд очевидных погрешностей (например, напечатано Тохтана вместо Топхана, ”прекрасные” вместо престарелые По этой причине остается предполагать, что неизвестный составитель ”Приложения” к книге В. Баранщикова имел возможность пользоваться рукописью изданных позднее ”Цареградских писем”. В описании ”странных обычаев” турок он, очевидно, прибегал и к иным материалам — скорее литературным, нежели устным.
