19.02.2011 Мартыненко Ольга
Биография:
Шкуро Андрей Григорьевич родился 7 февраля 1887 года в городе Екатеринодаре (Краснодар) - генерал-лейтенант. Из казаков. Окончил 3-й Московский кадетский корпус и был зачислен в казачью сотню Николаевского кавалерийского училища. В мае 1907 года получил офицерский чин и был определен на службу в 1-й Уманский, бригадира Головатова, казачий полк Кубанского казачьего войска. Служил в крепости Карс, участвовал в экспедиции боровшейся с бандами на территории Персии, где получает свою первую награду - Станислава 3-й степени. В 1908 году переведен в 1-й Екатеринодарский конный, кошевого атамана Захара Чепига, полк, стоявший в Екатеринодаре. Во время службы женился, во время свадебного путешествия посетил Бельгию (в частности Брюсельскую Всемирную выставку) и Германию. В первую мировую войну вступил в составе 3-й Хоперского полка 3-го Кавказского армейского корпуса в должности младшего офицера. Этот полк участвовал в тяжелых боях на Галицийском фронте. Андрей Георгиевич был несколько раз ранен, за воинскую доблесть в ноябре 1914 года награждается Георгиевским оружием. Летом 1915 года за умелое командование произведен в есаулы. Излечившись от очередного ранения и пользуясь затишьем на фронте, предложил проект по формированию диверсионного отряд. Получив одобрение командования в декабре 1915 - январе 1916 года сформировал из казаков-кубанцев "Кубанский конный отряд особого назначения войскового старшины Шкуро". Сначала отряд совершал набеги на тылы германских войск на Румынском фронте, а после Февральской революции полк ушел на Северный Кавказ, а оттуда в конный корпус генерала Баратова, действовавший в Персии. С мая 1918 года полковник Шкуро вступает в активную борьбу с большевизмом. После неудачной попытки антисоветского мятежа в районе Кисловодска Шкуро уходит на Кубань, где сформировал новый отряд. Вот как об этом вспоминает генерал Слащев, бывший в то время начальником штаба у Шкуро: "Советская власть закрыла базары и стала отбирать излишки продуктов, и совершилось "чудо". Идея "отечества", не находившая до сих пор отклика в массах, вдруг стала понята... настолько, что для организации отрядов не приходилось уже агитировать, а станицы сами присылали за офицерами и выступали "конно, людно и оружно". В течение месяца в Баталпашинском отделе организовался отряд до 5000 человек". После соединения отряда с Добровольческой армией Шкуро командовал казачьей бригадой, дивизией, а с мая 1919 года - конным корпусом. Произведен Деникиным в генерал-лейтенанты. В марте 1920 года, после ряда военных неудач, Шкуро был отстранен от командования новым главнокомандующим генералом Врангелем. Затем последовала эмиграция в Константинополь, нищета и безвестность. Жил в Париже, работал цирковым наездником. С началом второй мировой войны Шкуро принимает решение сотрудничать с Гитлером. Вместе с бывшим Донским атаманом Красновым принимает участие в формировании казачьих войск в составе вермахта. Шкуро отвечает за казачий резерв. Особенным доверием казачьи части (как и прочие воинские части коллаборационистов) у Гитлера не пользовались и в боях на Восточном Фронте участвовали лишь однажды [бой XV корпуса вермахта (казачьего) с 133 им. Сталина стрелковой дивизией]. В основном казачьи части вермахта использовались для борьбы с партизанами (Белоруссия и Югославия). На основе ялтинских соглашений англичане выдали советским властям сотни тысяч бывших советских граждан, многие из них закончили свою жизнь в ГУЛАГе. И хотя по условиям ялтинских соглашений основная масса казачьих генералов и офицеров не полежали выдаче (т.к. никогда не были гражданами СССР), но были выданы и они. После не слишком долгого расследования казачьи генералы А. Шкуро, П. Краснов, С. Краснов, Т. Доманов и руководитель отрядов северо-кавказских горцев Султан-Гирей Клыч были приговорены к казни. Андрей Григорьевич Шкуро был повешен по приговору суда 17 января 1947 года.
* * *
Вот как описывал Андрея Григорьевича Шкуро Н.Д. Толстой в книге "Жертвы Ялты":
"Если Краснов олицетворял блеск русской императорской армии, то в Андрее Григорьевиче Шкуро воплотился дух дикого разгульного казачества времен Богдана Хмельницкого и Стеньки Разина. Его вполне можно представить себе среди героев "Тараса Бульбы" или на картине Репина "Запорожцы пишут письмо турецкому султану". Кубанский казак, он в 31 год был полковником, во время первой мировой войны прославился дерзкими партизанскими вылазками. Когда казаки выступили против большевиков, он отдал этой борьбе все свои силы. Английский офицер, бригадир Вильямсон, служивший вместе с русскими, оставил нам яркое описание этой колоритной фигуры: "Небольшого роста, с обветренным лицом, с длинными желтыми усами, Шкуро был одной из ярчайших фигур гражданской войны. Кавказец, сын горного племени, он был жестоким дикарем, как лучшие представители его народа. Невозможно было представить его без шапки волчьего меха, красно-бело-синих полосок Добровольческой армии на рукаве. В его кавалерийском полку, в котором было человек 300-400, все вместо каракулевых папах носили шапки волчьего меха. Их штаб размещался в вагонах, на которых были нарисованы волки, преследующие добычу. Это были гордые и своенравные люди, настоящие горцы, вооруженные до зубов: на бедре висел традиционный кинжал, сбоку висела сабля, где-нибудь еще был спрятан револьвер, а грудь перекрещивали патронташи. Шкуро, несомненно, был замечательным кавалерийским командиром, но, кроме того, еще и большим повесой. Однажды с тремя-четырьмя офицерами он заявился в самый разгар танцев в залу большой ростовской гостиницы и потребовал от гостей сдавать драгоценности и деньги на нужды его "волков", достаточно было взглянуть в его глаза, дерзко блестевшие из-под волчьего меха, чтобы понять, что с ним лучше не спорить. К тому же "волки" пользовались славой безжалостных грабителей. Так что Шкуро сорвал изрядный куш". Шкуро эмигрировал из России в 1920 году. Какое-то время он выступал с конными номерами в цирке, но чаще всего напивался со старыми друзьями в барах Белграда или Мюнхена. Когда Германия напала на СССР, Шкуро явился к немцам и предложил свои услуги. Хотя он не пользовался таким авторитетом, как Краснов, все же его имя было широко известно среди казаков: в казацких лагерях и станицах ходило множество историй о его смелости и ловкости. Официально числясь командиром учебного полка 15-го казачьего корпуса, он вел кочевой образ жизни, наведываясь в казацкие лагеря и не пропуская буквально ни одной попойки. Он был большим знатоком соленых солдатских шуток и песен. Полковник Константин Вагнер рассказывал мне, что не допускал Шкуро в свою 1-ю казачью кавалерийскую дивизию, так как все его истории были связаны "с определенными частями тела". По мнению полковника Вагнера, это никак не подобало генералу и плохо влияло на дисциплину. Но простые казаки обожали визиты батьки Шкуро. Когда опускались сумерки, над Лиенцем разносилось пение Шкуро. Австрийские официанты суетились вокруг его столика на улице, возле гостиницы "Цум гольденен Фиш", расставляя стаканы и бутылки с водкой. На батькин голос со всех сторон стекались молодые казаки с женами и подружками. Балалайки и аккордеоны подхватывали мотив, и даже у почтенных австрийских бюргеров сердца начинали биться в такт заразительной мелодии."
http://fstanitsa.ru/gla_shkuro.shtml
Записка Абакумова с резолюцией Сталина
"Прошу разрешить:
1. Судить Военной Коллегией Верховного Суда Союза ССР руководителей созданного немцами главного управления казачьих войск при министерстве восточных областей Германии, немецких агентов - атамана КРАСНОВА П.Н., генерала белой армии ШКУРО А.Г., командира "дикой" дивизии - генерала белой армии СУЛТАН-ГИРЕЯ Клыч, их ближайших сообщников КРАСНОВА С.Н. (племянника атамана КРАСНОВА П.Н.) и ДОМАНОВА Т.И., а также командира "добровольческого" казачьего корпуса германской армии генерала фон-ПАНВИЦ Гельмута (список прилагается).
2. Дело КРАСНОВА, ШКУРО, СУЛТАН-ГИРЕЯ и других заслушать в закрытом судебном заседании без участия сторон (прокурора и адвокатов).
3. Всех обвиняемых в соответствии с пунктом 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года осудить к смертной казни через повешение и приговор привести в исполнение в условиях тюрьмы.
4. Ход судебного разбирательства в печати не освещать, а по окончании процесса опубликовать в газетах сообщение от имени Военной Коллегии о состоявшемся процессе, приговоре суда и приведении его в исполнение."
http://fstanitsa.ru/histd_zapab.shtml
