НАТАНСОН Марк Андреевич

11.01.2013 Федотов Владимир Александрович

В 1919 году из-за боязни ареста выехал за границу. «С Лениным у меня полный разлад... Ленину я больше не верю», — говорил он своим близким.

В июле 1919 года скончался в Швейцарии от осложнений (тромбоэмболия и гнойная пневмония) после проведённой хирургической операции по поводу опухоли предстательной железы.

 

19.02.2011 Мартыненко Ольга

Штрихи биографии: Натансон Марк Андреевич “Марк Андреевич Натансон — одна из своебразнейших фигур русской революции. Но он не был ни писателем, ни оратором, ни героем сенсационных приключений, чье дело ярко говорит само за себя. Это был организатор, стоящий за спинами того, другого, третьего, и для посторонней публики легко заслоняемый ими. Оценка таких людей обычно приходит с запозданием Натансон, самовольно покинув место первой ссылки, не только объехал северные народнические группы и сплотил их в единый “Союз”, впоследствии принявший имя “Земли и Воли” подобно прежней группе того же имени, тяготевшей к Чернышевскому, но и представил лучшую программную схему революционного народничества. Основная мысль его при этом сводилась к следующему: во-первых, лавристы, бакунисты, чайковцы и т. п. должны спуститься “с облаков на землю”. Они должны признать “открытыми” вопросы будущего движения и отложить до лучших времен все свои споры о проблемах, являющихся “музыкой будущего”, должны принять за основу своей борьбы тот реальный минимум потребностей и запросов, который уже усвоен народным сознанием и может прочно оплодотворить его волю. В связи с этим Натансон уже с первой своей ссылки, блестящим студентом Военно-Медицинской Академии, первый выступил против нашумевшей тогда “нечаевщины”, а позднее настоял на четком отмежевании от всяких авантюр с “золотыми грамотами”, подложными царскими манифестами и т. п. По инициативе Натансона из только что начинавшего выходить в употребление расплывчатого, общелитературного понятия о “народничестве”, выкристаллизировалось понятие более тесное и строгое: народничество в собственном смысле этого слова как деятельность не только среди народа и для народа, но и обязательно через народ, чем исключалось использование его, как простого орудия; всё должно быть проведено через его сознание и волю, ничего не должно быть навязано извне или предрешено за его спиною. Общий образ Натансона был закончен в нашем воображении еще одной, последнею чертою. Всем нам была знакома похожая на сказку повесть о необыкновенном конспиративном гении Александра Михайлова, этого ангела-хранителя всех дерзновенных предприятий грозного террористического “Исполнительного Комитета Партии Народной Воли”; и вот, нам открыли, что этот легендарный организатор и конспиратор сам считал себя до такой степени учеником и преемником Натансона, что в знак этого взял себе тот же самый нелегальный псевдоним — “Петр Иванович”, под которым в землевольческих рядах знали “Марка Мудрого”... Натансон всем стилем своей натуры резко отличался от окружающих. По внешности он выглядел, скорее всего, профессором. Спокойно и уверенно откинутая назад голова с высоким лбом, карие, внимательно ощупывающие собеседника глаза из-за золотой оправы очков, мягкая, шелковистая борода, вся осанка и манеры, смягчающие своей вежливостью строгую серьёзность, порою с холодным отливом суровости. …В Натансоне мы нашли деловитого и умелого “антрепренера” революции. Удайся Натансону его план, — имя его осталось бы вырезанным на скрижалях русской истории неизгладимыми чертами. Но в плане этом было слишком много головного, абстрактно-рассудочного. Творец его, если угодно, был чересчур калькулятор, чересчур счетовод и слишком мало социальный психолог, он не видел в программе выражения социальных страстей, умонастроений и общего мироощущения. … И вот, Натансон у нас, в Швейцарии. Тот и не тот Натансон. Говорит каким-то потухшим, сокрушенно-задумчивым голосом. Былой металл звука сменился каким-то матовым тембром, мягким тоном, заботливо и тихо уговаривающим. Увидев его несколькими годами позднее, старый его товарищ по “землевольчеству”, Аптекман назвал его орлом с подбитыми крыльями. “Белый, как лунь, старик с большой окладистой седой бородой; с несколько загадочной улыбкой: — не то горечи, не то недоверия и презрения”. Надо, впрочем, прибавить. Одно дело — каким видели Натансона наши глаза, другое — каким видели его “свежие люди”, не знавшие его в пору полного расцвета сил. Натансону нетрудно было бы освоиться с новыми условиями нашей эмигрантской работы, раз только он вошел в ее наезженную колею. Но прежде, чем в нее войти, он не мало колебался. С первого же абцуга он нас предупредил, что ему нужно время — оглядеться и ориентироваться в создавшемся за время его отсутствия положении. Он вообще еще не может сказать, с кем решит работать: с нами или с социал-демократами. — Марк Андреевич Натансон еще не знает, с кем идти? Мы с трудом верили собственным ушам. … Мне Натансон однажды сказал: — Не торопитесь провозглашать террор. Более, чем вероятно, что им придется кончить. Но никогда не годится с него начинать. Право прибегнуть к нему дано, лишь когда перепробованы все другие пути. Иначе он для окружающего мира не убедителен, не оправдан. А неоправданный террор — метод борьбы самоубийственный... И потом: террор должен всё время нарастать. Когда он не нарастает, он фатально идет назад... …В дни революции пятого года мы познали на опыте не только сильные, но и слабые стороны Натансона, как революционера. Да, муж совета, муж трезвого опыта, но не человек смелой интуиции и всевзрывающей находчивости. Возможно, что когда-то он имел и эти свойства, как о том гласила молва. Но груз лет отяготил его плечи. …Для Натансона, человека скорее “правых” устремлений, широчайшего “соглашателя” и коалициониста, доставшаяся ему роль была неестественна; она была ему навязана не столько логикой и политикой, сколько тайнами индивидуальной психологии. Позиция Натансона становится всё более двусмысленной. Одною ногой еще стоит в партии, на положении постоянного оппозиционера, душою он уже ищет точки опоры где-то вблизи большевиков, при большевиках, почти в охвостье у них.”. В.М. Чернов “Перед бурей. Воспоминания”. N.-Y. Изд. имени Чехова. 1953.С.205,206,280,318,319. “Всеобщим почтением был окружен убеленный сединой Марк Андреевич Натансон. Его влияние в партии было очень значительно, но, повидимому, — в заседаниях Ц. К. и в кулуарах. На съезде он выступал редко, неумело, был почти косноязычен. Говорил он с большим напряжением, патетически вкладывая какой-то особо глубокий смысл в слова, которые его не содержали”. Марк Вишняк. Дань прошлому. N.-Y. Изд. им. Чехова. 1954. С.122. “… Натансон был… прирожденным “собирателем земли”. При наличии определенного внутренне оригинального революционного направления, дающего новый идейный синтез, Натансон был бы незаменимой фигурой. Но предоставленный собственным силам и вынужденный “доставить” такой синтез, Натансон оказался бессилен. Все его потуги могли дать только суррогат настоящего синтеза. Как прирожденный “собиратель”, он в основу программы положил механическую сводку воедино разношерстных элементов движения”. Виктор Чернов. Записки социалиста-революционера. Кн. 1. В годы безвременья (1889-1899). Изд. З.И. Гржебина. Берлин • Петербург • Москва. 1922. С.194. “Местные иркутские ссыльные направили меня к М. А. Натансону, и он обещал мне приготовить паспорт. Записал мои приметы, дал мне советы раз наго рода насчет побега и просил ни к кому больше не обращаться, а ждать, когда он пришлет мне все, что нужно. Я и тогда почувствовал что-то неискреннее в его словах. Срок моего отпуска в Иркутск прошел и я должен был уехать обратно к себе в село Малышевское. И там я стал дожидаться ответа от Натансона. Прошел месяц, другой. Ответа из Иркутска или не было или ответы получались самые уклончивые. Наконец, я понял, что меня Натансон просто на просто обманул и что он вовсе и не имел в виду мне устраивать побега. По его расчетам, ему не хотелось, чтобы я бежал — и потому что я по своим взглядам был не подходящий для него человек, и потому, что мой побег мог отразиться на тех, кто был в Иркутск — в частности на нем. Мои товарищи, с которыми я делился своими планами, поняли, что мы обмануты, и впоследствии устроили Натансону по этому поводу не одну сцену”. Вл. Бурцев. Борьба за свободную Россию. Мои воспоминания. (1882-1922 г. г.). Том I. Изд. „ГАМАЮН" / Берлин. 192З. С. 38,39. "Признанным главой кружка был Натансон, человек, закаленный в революционной работе. В свое время он боролся с Нечаевым и казался последнему настолько опасным соперником, что Нечаев грозил ему донести на него III-му Отделению, если он, Натансон, будет противодействовать его планам. Позже Натансон явился основателем того революционного кружка, который известен, как организация "чайковцев". В момент ликвидации "чайковцев" он уже был в ссылке. Вернувшись из ссылки, он со всей энергией принялся за работу Он был опытнее других членов кружка и обладал выдающимся организаторским талантом." Аксельрод П.Б. Летопись революции. Пережитое и передумманное. Книга первая. - Издательство 3. И. Гржебина Берлин, 1923. 236 с. http://socialist.memo.ru/books/grazhd.htm http://socialist.memo.ru/lists/shtrihi/l63.htm