19.02.2011 Ю.А.Белецкий
Богат и славен был Николай Александрович Бугров, а жил по-старообрядчески скромно. Внук крестьянина Петра Егоровича Бугрова, Николай Александрович, имея "многие миллионы капиталу", почти до 40 лет не хотел приписываться к купеческому сословию, гордо оставаясь "сословием крестьян".
И действительно, любил он все русское, крестьянское. Свой дом, который сохранился до сих пop (Нижне-Волжская наб., 14), он обставил по старому русскому обычаю: в передних углах каждой комнаты иконы, а на стенах - картины на религиозные темы. Как и в детстве, проведенном в деревне Попово, спал Бугров в своем доме на полатях. Ел простую пищу - щи и кашу на молоке... Крестьян жалел: многим помогал строиться, погорельцам давал денег на дом, иногда покупал корову или лошадь. Просители никогда не выходили из его дома обиженными.
Вот какое впечатление произвел Н.А. Бугров на писателя-нижегородца С.Я. Елпатьевского, которого он после царской ссылки принял на работу врачом Вдовьего дома: " Он был огромный, тяжеловесный, характерного крестьянского облика, человек старого уклада по манерам, по костюму, по быту". По рассказам старожилов, Н.А. Бугров был немногословным и властным, ростом высок, в плечах широк, волосы рыжие.
Он был несчастлив в семейной жизни. Его отец и дед имели прочные семьи, а он трижды заводил семью, в 36 лет оказался бездетным вдовцом. Дети у него были, две девочки и мальчик, но все умирали в детском возрасте. Скоропостижно ушли в могилу за детьми и все три его жены. Вот и осиротел Николай Александрович в цветущем возрасте, более уже не женился, религия не позволяла, которой он строго следовал. До сих пор неясны причины семейной трагедии Н.А. Бугрова. Бытует лишь легенда о жестокой экономке бугровского дома, которая якобы тайно была безумно влюблена в Николая Александровича и в любовном озлоблении уничтожала всех его жен и детей.
А обывательская молва до сих пор мусолит версию о любовных похождениях овдовевшего Николая Александровича, о сотнях "бугровских зятьев": рабочих и служащих предприятий Н.А. Бугрова, за которых он якобы выдавал замуж своих наложниц из скитов, давая несколько тысяч рублей приданого и строя голубой домик в три окна. Старожилы и по сей день уверяют, что такие домики стоят во многих окрестных деревнях, а более всего на станции Сейма, где находились главные бугровские мельницы, и там будто бы целые улицы состоят из таких домов. Из-за щедрого приданого была якобы даже очередь "женихов", а матери девушек чуть ли не сами подкладывали своих дочерей под Бугрова.
Доля правды в этой молве есть. Николай Александрович в доверительном разговоре с А.М. Горьким сам признался в этом "грехе". Но признавался робко и стыдливо, без бравады и амурного хвастовства. Придерживаясь строгой старообрядческой морали, он сознавал "греховность" такого поведения. Но как было не соблазниться на "клубничку" молодому и богатому купцу? Говорят, он особенно любил девушек, как и он сам, рыжих. Но этот "грех" Николая Александровича был не таким большим, как его обычно изображают. По архивным материалам зафиксировано лишь двое внебрачных детей Н.А. Бугрова: мальчик Дмитрий и девочка Стеша. Они жили и воспитывались в доме Бугровых, где их любили: дед, Александр Петрович, ласкал внука Диму, а отец, Николай Александрович, души не чаял в дочке Стеше. Но фамилии они носили материнские: Дмитрий был Анохин, Стеша Лукьянычева, потому что усыновлять и удочерять их, как детей внебрачных, Николай Александрович по религиозным мотивам не мог. Стеша была дочкой его любви к купеческой вдове Матрене Дмитриевне Лукьянычевой. Видимо, это была любовь большая. Он своей возлюбленной подарил двухэтажный каменный дом под N 23 на улице Ильинской. А Стешу мечтал поженить со своим племянником Макарием Блиновым. Но она, к его огорчению, такую партию отвергла. Николай Александрович принуждать не стал и выдал замуж за купца московского. А отношения Н.А. Бугрова с внебрачным сыном не заладились. Дмитрий нарушил старообрядческую трезвость, стал пить, на этой почве тяжело заболел. Николай Александрович его вылечил в Малиновском скиту, но отношения у них обострились. Излечившись, Дмитрий поселился уже не в бугровском доме, а в Сормове, у родственников матери Николая - Красильниковых. Когда в 1911 году Николай Александрович скончался, он пытался претендовать на наследство, но ему, как незаконнорожденному, отказали.
После смерти родителей в 1883 году Николай Александрович остался один в большом доме на улице Рождественской. Сестра Еннафа вышла замуж за Николая Блинова. Другая сестра, Зиновея, замуж не пошла, занялась благотворительными делами и переселилась в бугровский дом на улице Алексеевской. Видимо, неуютно стало Николаю Александровичу в опустевшем трехэтажном доме, и он перебрался в двухэтажный каменный особняк на Нижневолжской набережной (теперь дом N 14), который сам возвел в 1888 году. Здесь, на втором этаже, и жил Николай Александрович до смерти в 1911 году.
