19.02.2011 Мартыненко Ольга
Из воспоминаний о В.Л.Андрееве Ольги Андреевой-Карлайл:
Сам Вадим Андреев описал свою судьбу в трех книгах. Первая, "Детство", еще до войны вышла в "Современных записках" в Париже (эту книгу похвалил когда-то Владимир Набоков). В хрущевскую оттепель повесть "Детство" была опубликована в СССР, где имела большой читательский успех. Эта публикация совпала с возрождением интереса к творчеству Л. Н. Андреева, который является центральной фигурой "Детства".
"Детство" вышло в свет благодаря К. И. Чуковскому, который долго "за него боролся". С его легкой руки затем были напечатаны и две другие книги В. Л. Андреева: "Дикое поле", роман из жизни русских во Франции во время немецкой оккупации, и "История одного путешествия", удивительный рассказ о пути Вадима "из варягов в греки" в разгар гражданской войны. Леонид Андреев умер в 1919 году в Финляндии. Шестнадцатилетний Вадим, находившийся там же, решил во что бы то ни стало принять участие в гражданской войне. Соединиться с Даниилом, жившим в Москве, возможности у него не было. Как и его отец, Вадим Андреев был и против белых и против красных. После долгих приключений он оказался в Грузии, где воевал за ее независимость. Вадим с раннего детства писал стихи, и война на Кавказе, где когда-то сражался его любимый Лермонтов, утвердила его поэтическое призвание.
Через Константинополь Вадим Андреев попал в Берлин. Там он примкнул к поэтической группе "4+1", в которую входили поэты А. Гингер и А. Присманова, впоследствии ставшие его близкими друзьями; здесь же он встречался с Белым и Пастернаком. Во Францию Вадим переехал в 1923 году. Поначалу он работал на заводе "Рено", потом стал линотипистом, а позднее - кинотехником. Материальные условия русской эми-грации были тяжелыми как до войны, так и после нее.
В Париже Вадим Андреев активно участвовал в русской литературной жизни. В 1927 году он женился на моей матери, Ольге Викторовне Черновой, и таким образом вступил в живой литературный клан Ольги Елисеевны Колбасиной-Черновой и ее трех дочерей. Ольга Елисеевна, журналистка, дочь Елисея Колбасина (друга Тургенева), была необыкновенно талантливым, многосторонним и очень добрым человеком. В молодости она была членом российской партии СР, а потом - французской социалистической партии SFIO. Она написала книгу о взвихренной России 1917-1923 годов, вышедшую на английском языке, под названием "New Ноrizоns". Моя мать, Ольга Викторовна, в 1978 году опубликовала книгу "Соld Spring in Russia", вышедшую в США в издательстве "Аrdis". Эта книга (первоначально написанная по-русски) - о ее детстве в Италии, о пребывании Черновых в России в годы революции, об их жизни в подполье. Спасла их Е. П. Пешкова, первая жена Горького, с которым так дружил - и так драматически разошелся - Л. Н. Андреев. Ольге Елисеевне и ее дочерям удалось уехать из России в 1923 году.
Судьба моего отца - то есть его вынужденное изгнание - главная тема писем Даниила Андреева к брату. Все они пронизаны любовью к родине - в самом высоком, поэтическом смысле этого понятия. Верность России озаряла жизнь моего отца и в молодости, и в период борьбы с немцами во французском Сопротивлении. В 1957 году, когда Вадиму Андрееву было пятьдесят четыре года, советские власти наконец позволили ему посетить Россию и встретиться с уже умирающим братом. Мой отец рассказывал, что, когда он в первый раз вошел в комнату, где лежал Даниил, ему показалось, что это лежит он сам : настолько братья были похожи.
Лишь один только раз до этого мечта отца о возвращении чуть не сбылась: в 1945 году, за два года до ареста Даниила Андреева, его жены и целого круга его друзей. Мне тогда было 15 лет; мы вернулись в Рlеssis-Robinson под Парижем после пяти лет, проведенных на острове Олерон у атлантического побережья Франции. Вадим Андреев, арестованный немцами в 1944 году, был выпущен из заключения. Война кончилась; во Франции царила эйфория, несмотря на трудности послевоенной жизни.
Победа союзников пpобудила у отца надежду вернуться в Россию, тем более, что в течение года или двух советские власти предлагали всем эмигрантам советское гражданство и право вернуться в СССР. И тут, в конце 1945 года, пришло письмо от Даниила (последнее в этой публикации) о том, что он ждет нас к себе и мечтает о нашей общей жизни в Москве. У этого письма была приписка: "Пpивет от Ив. Макс.".
Ив. Макс. был Иваном Максимовичем Фитюковым, советским солдатом, взятым нем-цами в плен. Таких русских было человек двадцать, разбросанных по Олерону, где немецкие оккупанты ожидали англо-американского нападения. Остров был крепостью, частью "атлантического вала", который защищали не только немцы, но - за недостатком немцев, искалеченных или убитых на войне, - и их военнопленные, в том числе русские и украинцы, носившие немецкую форму. Кроме смерти, выбора у этих людей не было: русских в плену немцы не держали.
Наша семья познакомилась с некоторыми из русских военнопленных. Они ненавидели немцев, верно служили французскому Сопротивлению и мечтали вернуться на родину. После войны они уехали в СССР и вскоре были арестованы. Иван Максимович - чистейший человек, немного напоминавший Платона Каратаева, - успел зайти к Даниилу Андрееву по дороге домой и передать ему записку о том, что наша семья жива и что мы собираемся в СССР. В ответ Даниил прислал представленное здесь письмо...
Однако вскоре советские власти прекратили беспрепятственное возвращение эмигрантов. Только через много лет мы узнали и о трагической судьбе русских с Олерона, и о том, что Даниил Андреев с женой были арестованы, и о том, что почти все те несчастные эмигранты, которые успели вернуться в СССР сразу после войны, были репрессированы. Нашу семью спасла открытка от Даниила Андреева, которую я, к сожалению, не нашла среди его писем. Она была получена в 1946 году, и в ней говорилось о том, чтобы мы приехали в Москву "как только Олечка кончит Сорбонну", - хотя я тогда была лицеисткой, которой предстояло учиться еще 4 года до начала учебы в Сорбонне. Мой отец пришел в отчаяние, но мы остались в живых - в Париже, где возрождалась русская литературная жизнь: в эти годы еще были активны Ремизов, Бердяев, Зайцев, Бунин, Газданов и Георгий Иванов. Сам Вадим Андреев часто печатался, несмотря на враждебность парижcкой эмиграции в отношении "просоветских русских".
Из писем Даниила Андреева, как и из писем о нем, мы узнаем о его каждодневной жизни в Москве в доме Добровых, о недолгой, но полной драматизма его первой женитьбе, а также о его желании выехать за границу. В великолепных, трогательных письмах "мамы" (приемной матери Даниила, для Вадима Андреева - "тети Лили") воссоздается дух дореволюционной русской интеллигенции. Большое письмо Даниила с анализом ранних стихов моего отца и с его собственными стихами этих лет представляет уникальное аrt po\tique молодого Даниила Андреева. Для читателей его последующих работ оно воссоздает начальную стадию огромного литературного пути Д. Л. Андреева, проделанного за короткую жизнь.
Даниил был заключен во Владимирскую тюрьму с 1947 по 1957 год и умер в 1959 году от последствий сердечного приступа, перенесенного в заключении. Вадим умер в 1976 году в Женеве.
http://magazines.russ.ru/zvezda/2000/3/pisma.html
