ФРИНА

древнегреческая гетера, которая прославилась тем, что была натурщицей знаменитых художников Праксителя и Апеллеса. Статуя Афродиты Книдской – одно из самых выдающихся произведений Праксителя IV в. до н. э. Ее настоящее имя было Мнесарет, но из-за желтоватого оттенка кожи девушку прозвали Фриной. Повзрослев, превратилась в обладательницу столь великолепной фигуры, что просто не могла не оказаться в Афинах. Там она стала любовницей художника Апеллеса (он использовал ее в качестве модели для своей Афродиты Анадиомены), а потом любовницей Праксителя и позировала ему для двух его Афродит – в одном варианте обнаженной, в другом – одетой. Когда Пракситель в знак любви предложил ей на выбор любую из бесценных скульптур в своей мастерской, она растерялась и попросила у него совета. Он промолчал. Через несколько дней она бросилась к нему на улице, крича, что его мастерская в огне. Он в отчаянии простонал: «Если сгорят "Сатир" и "Эрос", я погиб». Тогда Фрина призналась, что пожар – выдумка, выбрала «Эроса» и подарила его своей родной Феспии. Много лет он оставался там, привлекая внимание приезжих, пока его не захватил Нерон, лишь для того, чтобы самому потерять статую при пожаре в Риме. Из всех греческих куртизанок Фрина была наиболее застенчивой. Она всегда появлялась на людях полностью одетой, предпочитая плотно облегающие хитоны, никогда не ходила в общественные бани, а любовью занималась только в темноте. Лишь дважды в году, в период Элевсинских и Посейдоновых мистерий, вставала она в портике храма раздетая донага и шла обнаженная сквозь раздавшуюся толпу с тем, чтобы войти в море и воздать благодарность богам. Утверждали, что ни один мужчина не мог устоять перед ее чарами. Однако кое-кто говорил, что один нашелся. Они указывали на Ксенократа, философа, в течение четверти века руководившего Платоновской академией. Это был добродетельный человек, недоступный плотским желаниям, который все часы своего бодрствования посвящал размышлениям. Фрина была заинтригована. Она поспорила, что сумеет соблазнить его за один вечер. Ее поклонники приняли пари. Украшенная драгоценностями, одетая в тончайшее из покрывал, она постучалась однажды ночью в его дверь. Ксенократ открыл, Фрина быстро вошла. Она сказала, что за ней гонятся грабители, и попросила приютить ее до утра. Ксенократ, который всегда был гостеприимным хозяином, указал ей место для ночлега и вернулся в свою кровать. Фрина разделась и скользнула к нему в постель. Он не шевельнулся. Она неистово обняла его. Он не отвечал. С криком отчаяния она бежала в темноту ночи. Уплатить проигрыш она отказалась. «Я говорила, что разбужу чувства в человеке, а не в статуе», – заявила она. Самые пылкие из любовников тратили на нее все свои богатства. Когда Александр Великий разрушил стены Фив, Фрина предложила построить их заново. Она поставила лишь одно условие на новых стенах должны были повесить доску со словами: «Фивы были разрушены Александром и восстановлены Фриной». Фиванцы отказались. Вполне естественно, что замужние женщины в Афинах ненавидели ее. Они уговорили одного из незадачливых поклонников Фрины, Евтиаса, привлечь ее к суду по обвинению в том, что она оскорбляет величие Элевсинских мистерий, изображая их в превратном виде, а также постоянно развращает самых выдающихся граждан республики, «отвращая их от службы на благо отечества». Взять на себя защиту на суде, где решалась ее судьба, она уговорила известного оратора Гиперида, пообещав ему взамен стать его любовницей. Он блестяще вел дело, тем не менее оно выглядело безнадежным. Смертный приговор казался неминуемым, пока Гиперид, в момент вдохновения, не вывел Фрину перед судьями и не сдернул с ее плеч покрывала, обнажив подсудимую до пояса. Она стояла, открыв свою безупречную грудь. Судьи смотрели на нее в изумленном молчании. Это была не женщина. Перед ними стояло божество. Столь прекрасное тело не могло скрывать несовершенную душу. Запутавшись в этих мистических рассуждениях, судьи благоговейно вынесли оправдательный приговор. Фрина сохранила свою красоту до конца дней своих. В зрелые годы она придумала крем, предохранявший от морщин. Умерла она в почете, а памятником ей стала золотая статуя в храме Дианы Эфесской. Статую изваял не забывший ее Пракситель.